ступенькам. Пропуск лизнул замочную щель. Пискнул зуммер, вспыхнул зеленый светлячок, и дверь тонко щелкнула. Из коридора хлынул холодный, яркий свет. С опухшими, зеленоватыми от недосыпа лицами метались торговые агенты, ныряя-выныривая из кабинета в кабинет, хлопая дверьми, нервно шелестя накладными, голосами, кассовыми чеками, пакетами с деньгами.
По коридору третья слева дверь, стертая позолота таблички, черная, приземистая цифирь 11. Задержав дыхание, Стас дернул за дверную ручку.
– Ты что баран что ли?! – услышал Стас, как только вошел в тесный, душный кабинет, где за т-образным, заваленным клочками бумаг столом горбились торговые агенты, считая деньги и забивая в карманные компьютеры последние заказы.
– Полтинник разобьешь? – сдвинув белесые брови, угрюмо пробасил Павел Седов, лицо – бледное, углами, усыпано бородавками.
– Если не в лом, захвати в кассу деньги, – Денис Артомонов подмигнул Стасу, бойко щелкая личным синим степлером – скреплял кассовые чеки с корешками приходных ордеров. – Ты сегодня вроде последний.
– Завтра в супермаркет загляни. Выкладка там никакая, – торопливо шлепал полными губами Жора – мерчандайзер.– Вот погляди, – он показал Стасу снимок на экране цифрового фотоаппарата, где на прилавке выстроились шеренгой бутылки. – Кладовщица еще просила брак забрать. Кстати, новый анекдот слышал?
– А мне еще ребенка из садика забирать. Представляешь, – пожаловалась Светлана Лапина и, взмахнув короткими светлыми волосами, устало вздохнула.
– Приветствую, – печально прошелестел небритый, плешивый очкарик, который скрупулезно высчитывал задолженность по точкам. Он, с грехом пополам протянув полгода, дорабатывал последние дни.
Сидел еще какой-то незнакомый парень с худым, острым лицом, выпирающим кадыком и скользкими, вороватыми глазами. Значит, кому-то опять подыскивают замену. Люди появлялись так же внезапно, как и исчезали. Никто надолго не задерживался на конвейере под названием «Бахус».
Стас виновато поглядел на бутылку «Живой воды», сверкавшей этикеткой на краю столешницы – вертикали для торговых, на самой линии «горизонта», за которой у открытого настежь окна, щелкая мышкой, притаился за монитором начальник.
Справа от образца «Живой воды», положив локоть на стол начальника, закипал супервайзер – Павел Елистратов, гневливо глядя на сидевшего напротив плотного, щекастого парня с густыми черными бровями. Геннадий Сайфулин нервничал, дергался, пыхтел, сжимал и разжимал руки, не зная, куда их деть, он то наклонялся вперед, словно подставляя спину для удара, то, вдруг отпрянув, вжимался рыхлой спиной в спинку стула.
– Так ты баран? – наседал суперПавел, пригвоздив взглядом торгового.
– Не берут они водку. Не берут. Ну что я могу поделать? А? – торопливо оправдывался парень, разводя руками, затравленно глядя на супервайзера. – Я к ним и так и эдак. А они…
– Ну, точно, баран, – горячился суперПавел,