у Грищенко и вызывали смутно-приятное жжение внизу живота. Распущенные белые волосы, пухлые, накрашенные розовой помадой губки, обилие косметики на лице. Но, погружаясь в мир инстинктов и влечений, мужчины в угоду пылкости, как правило, не обращают внимания на искусственно-целлулоидный декор дам определенного поведения, и общепринятые понятия женской красоты катастрофически девальвируются.
– Na gut komm rein, **** – разобравшись, что я не понимаю по-немецки, девушка жестом пригласила меня в комнату.
* кто здесь? (нем.)
** Сейчас они уйдут. (нем
*** Мой Бог! Этот русский солдатик хочет купить мои ласки. (нем.) **** Ну хорошо, проходи. (нем.)
Я вошел и с интересом мусульманина, попавшего на женскую половину дома, стал озираться по сторонам. Cлишком велика была разница между условным комфортом солдатской казармы и помпезной роскошью интерьера европейской гражданки.
– Was suchst du denn hier?* – Эльза подошла ко мне и, заглянув в глаза, положила руки мне на плечи. Вожделение еще не захлестнуло меня, не накрыло с головой. Волны желания летали по едва освещенной комнате, над щекочущим ноги паласом невнятного цвета, над столом, со стоящей на нем вазой с фруктами, над белеющим пятном разобранной постели. Туда, именно туда втягивал нас призывно-требовательный водоворот страсти, постепенно наполняющий всю мою сущность.
Я что-то говорил ей, притягивая к себе мягкое податливое тело, шелковистые ароматные волосы касались моего лица, окружающие меня предметы теряли свои контуры. Не оценив, по понятной причине, изящества сладкозвучных комплиментов, Эльза выскользнула у меня из рук и, подойдя к столу, зажгла какую-то благовонную палочку. Комната наполнилась необыкновенным ароматом, добавляя к приятному занятию экзотический шарм. В запахе есть сила, которая убедительнее многих слов и действий.
Во взгляде девушки, наконец, появилась теплота и определенный блеск. Она медленно, с неестественной ее профессии неловкостью, расстегнула халат и повела меня к кровати. И явился смысл, обозначенный торжеством любовных закономерностей. Мне было девятнадцать с небольшим, и в плотской любви существовало множество вещей, которые со мной никогда не случались. Во всяком случае, до сегодняшнего дня. Эльза несла какой-то непонятный альковный лепет, но, понимая лингвистическое несовпадение своего партнера, ответа не требовала. Я прислушивался к порхающим неясным словам и лишь крепче сжимал ее в своих объятиях.
Страстное многословие… das ist fantastisсh!…тихий картавый шепот… das ist fantastisсh!…пьянящее разнообразие ласк… das ist fantastisсh!…всё ускоряющееся изящество движений… das ist fantastisсh!…вскрик… das ist fantastisсh!
Блаженное ощущение благодарного покоя изыскано и медленно наполняло мое тело. Чресла, привыкшие к жесткому солдатскому тюфяку, нежились в томной действительности мягкой постели куртизанки.
Уже светало; в золотисто-сером веймарском небе щебетали птицы. Впереди меня ждала гауптвахта. Я улыбнулся – она сейчас была так далека, несущественна и эфемерна.
*