след действительно оставил и дети будут счастливы, творя прекрасное и полезное руками и душой. Ну, и кормясь, конечно, моими инструментами. Тогда я буду и за их детей спокоен! – Тряхнул слегка руками в удовольствии в конце тирады Йосеф.
– Так-так. Суть мне понятна, Йосеф. Но нет предмета, – раскрыл пустые ладони и улыбнулся раввин.
Йосеф слегка кивнул и перешёл к предмету разговора:
– Мой сын Иешуа, его ты знаешь хорошо, был с нами ласков и хорош, но вдруг в последние два года его как подменили! Нас с матерью не признаёт! И собирается покинуть отчий дом! От ремесла отца категорично отказался.
– Йосеф. Я знал, что к этому придёт. Твой сын считается среди учеников нашей школы лучшим. Он на пути познания Торы, но к следующим двум частям Танах он не приступил. А впереди ещё и Талмуд. Он знает основы нашей веры лучше всех ровесников в Ноцри. Он ещё юн для освоения Каббалы. Но освоить и это он способен. Другое дело, что он очень близко к сердцу всё принимает, то есть всё буквально. Так что же мы хотим?! Ведь он живой ребёнок! Мне нужно будет подучить его читать между строк, избегать двучтения, понимать образность языка, и не делать поспешных умозаключений. Вера ложится в сердце через ум! Мы этому стараемся учить. Но проблемы твоей семьи, Йосеф, в другом. Эта вечная проблема отцов и детей возникает именно в подростковом возрасте. Она терзала и разрушала семьи с момента их возникновения в глубинах нашей истории. Семья так рушится всегда, чтоб новой воссоздаться. Все семьи разрушаются, чтобы обновиться. Кто это делает в любви и понимании, тот остаётся счастлив в продолжении традиции семейной. Не могут люди обойтись без семьи, если хотят воспитать себе смену.
– Но наш раскол мне кажется просто чудовищным! Я лишён сна и покоя! Я чувствую, что с каждым разговором с сыном меня он добивает!
– С ним незачем вести об этом разговоры. Только во вред себе. Всё осложнила огромная разница в вашем возрасте. Во времени вы сильно далеки. Так мир устроен! – Раввин пожал плечами. – Но и этого здесь оказалось мало! Твой сын утратил интерес к сверстникам. Их уровень ограничен для него. Он может смело завести беседы со взрослыми. Ему есть даже взрослым что сказать и сказанное доказать. Он очень охотно общается с нашей молодёжью, на много старше него. К примеру, подружился с лучшим моим учеником Акимом, ему двадцать. Шуа легко вступает в диалоги и с пожилыми служителями и учителями. Скажу тебе как отцу: я уже с ним говорил о ваших отношениях. Он приходил ко мне не раз. Мы долго говорили. Он общается только с теми, от кого он может что-то новое взять, узнать, услышать. Мне иногда кажется, что он создаёт что-то своё. Он уходит в своих рассуждениях дальше наших писаний.
– Вот именно, рàвви! Я этого боюсь. Святые писания безупречны. Нашему уму достаточно и этих. Нельзя впускать сомнения в умы простых людей. Сомнение порождает неверие. Без всеобщего страха перед Всемогущим Яхве или перед врагами никогда не удастся сделать людей единым народом. Всё снова распадётся