нужно конкретному ребёнку. Да он и сам ещё не знает. Нам нужно долго наблюдать за ним, чтобы определить, к чему он склонен, каковы его интересы и способности. Ребёнок тоже к нам присматривается невольно. И если видит, что мы ему не пара, то мы становимся ему чужими.
– Так вот почему он говорит, что его отец не может быть плотником! Ты правильно сказал, рàвви! Мы с ним не пара. Это – моё горе, мой приговор! Что будет теперь с семьёй?! Я стар, но и Мирьям не молода. Её уже никто на работу не возьмёт. Умру – и дети в нищете! А в это время, пока мы с матерью за всё переживаем, Шуа повторяет о чувстве близости к Богу! Он отрицает моё отцовство! Боюсь, однажды он может заявить, что…, что… – Йосеф мгновенно набросил на свой рот ладонь и застыл с выпученными глазами при закрытом наглухо рте.
– Ой, я тебя умоляю, Оси! Не фантазируй! Ну что может заявить ребёнок в шестнадцать! Что он уйдёт из дома? – Раввин по-своему продолжил мысль Йосефа: – Так это знаю я прямо от него! Он был у меня на исповеди, и я многое о нём узнал. Я рад тому, что Шуа среди моих учеников. Когда-то Моше, он же Моисей, как произносят греки, не побоялся сорок лет водить наших предков вокруг Земли Обетованной, пока народ созрел и обстановка была благоприятна, и все пришлые племена были задвинуты подальше. Твой Иешуа идёт своим путём и своим сроком. К чему придёт он, мы, скорее всего, не узнаем, не доживём, как не дожил никто из беглецов египетского рабства. Но это уже не наше дело. Бог един, но люди прокладывают к нему свою дорогу, каждый! Нам остаётся лишь умыть руки. Ты, кстати, не забыл умыть руки при входе в синагогу? Не забудь, и когда уйдёшь. Знаешь, я стал забывать. И мне нужно о замене думать. Есть на примете у меня один из дружков твоего сына. Тому уже двадцать, молитвы от зубов отскакивают. Его зовут Аким. Ах! Я же только что о нём говорил! Мне с ним ещё бы годик протянуть, он только созревает, и голос не окреп. Да, так о чём мы? М-да, наш долг исполнен, к чему мы были призваны Всевышним. Это при нас с тобой, Оси, выстроена в Израиле система воспитания ребёнка в союзе школы и семьи. Это мы вместе – школа и семья – вырастили здорового парня и наполнили его духовности богатством. А дальше путь Господний пред нами не был исповедан. Аминь, – раввин развёл руками и преклонил голову, в смирении прикрыв глаза.
Йосеф почтенно поклонился в ответ, понимая, что аудиенция у раввина окончена. На выходе из синагоги он не забыл умыть руки, и тогда почувствовал себя свободным, и с облегчением вздохнул.
Глава 2. Кинерет
Высокие холмы спускались к водной глади.
К «Нагорной проповеди» путь навèрх привёл.
Прекрасен Кинерет по утренней прохладе.
Час расставания с озером тяжёл.
Проходят дни, недели. Герой наш только свитки изучает, общается со старшими учениками ешивы – местной школы для будущих раввинов. Часто они бродят группой по холмам у Ноцри. Но бывает и выезжают на ослах к озеру Кинерет. Там Иешуа чувствовал себя особенно на подъёме