было лучше. Оно изобиловало глупыми цветами и блёстками, так что если я не хотела потерять эту малышку, то лучше бы она надела именно его, а не куда как более приличное синее.
«Пусть этот урод думает, что она полная дура», – решила я и подтвердила:
– Однозначно розовое.
В этот момент в мою комнату заглянул отец, и, судя по его отёкшему лицу, сон этой ночью не пришёл к нему тоже.
– Омико, я хотел с тобой поговорить, – с порога начал он и замер, увидев Сабрину. – Ох, и ты здесь, милая.
– Да, папочка, – сестричка радостно поцеловала старика в щёку и, отбежав на пару шагов, показала свои платья. – Какое на мне будет лучше смотреться?
– Розовое, – пришёл к тому же выводу, что и я, отец.
Сабрина тут же просияла и убежала к себе переодеваться – наши комнаты были смежными и это было легко сделать. Отец с грустью посмотрел любимице вослед, а затем плотно закрыл за собой дверь и тихо обратился ко мне.
– Омико, я бы хотел с тобой поговорить на ту тему, о которой мы чуток перемолвились вчера. Точнее, я хочу попросить тебя кое о чём.
Судя по отцу, решение прийти ко мне с просьбой далось ему нелегко. И, конечно, меня из-за этого снедала ревность – за мою судьбу он бы так не беспокоился. Но мне было невыносимо больно смотреть на него осунувшегося. Такой грозный раньше, он всерьёз изменился после смерти матери. Отобрать у него Сабрину означало почти тоже самое, что убить.
– О чём, папа?
– Я не сказал тебе раньше, но я совершил глупость. Улучил момент, чтобы поговорить с этим Грейффом наедине, и опростоволосился.
– Это поэтому он так зло смотрел на тебя за ужином?
– Скорее всего, – отец с беспокойством посмотрел мне прямо в глаза и наставительно сказал. – Запомни, дочка. Прежде чем думать о том, как и сколько денег предложить кому‑то, подумай сперва, можно ли их вообще предлагать.
– Господин Грейфф что, даже за золото не готов заставить драконов отступиться?
– Нет, до предложения взятки дело, к счастью, вообще не дошло. Но любое моё вмешательство теперь равносильно самоубийству. Этот человек будет следить за каждым моим шагом и вот почему отныне все мои надежды только на тебя.
Папа так тяжело вздохнул, что я вздрогнула и едва не выронила кувшин, из которого наливала воду в миску – в моих намерениях было умыться.
– А что Сабрина? Ты не попробовал поговорить с ней?
– Разве ты сама не пробовала? – напрямик спросил он меня, и я мрачно опустила голову к груди.
Сабрина была упрямой девочкой. И раз она сразу не отступилась от своего желания, то лучше всего перестать настаивать. Иначе бы она начала действовать вопреки. Назло.
– Мне нужна твоя помощь, Омико, – снова попросил папа, когда я поставила кувшин на столик. – Этот Грейфф… Он оказывается храмовник. Фанатик. Вера и следование догмам Церкви для него всё.
– Он храмовник? – оробела я и запаниковала. – Тогда что я могу сделать? Он не примет никаких денег.
– Нет-нет, больше никаких денег. Попробуй сблизиться с ним!