о сорванных погонах, глумлениях над всем, что они привыкли считать святым, о личных унижениях служили еще одним стимулом непримиримости их убеждений со взглядами соввласти.
Им отводился день на сборы. По совету надпоручика Свияща Александр купил на рынке тёплые вещи – два шерстяных свитера, рубаху, две пары носков из овечьей шерсти, прочной вязки белые перчатки. Однако его саквояж не тяжёлый. В назначенный день и час подпоручик Миланюк и подполковник Костовский влились в отряд Свияща. Эшелон чехов был небольшой. В штабном вагоне просторно, кроме них в разных купе расположился младший командный состав. Дождавшись сумерек, поезд тронулся в путь, на стыках рельс колёсные пары неустанно о чём-то переговаривались. Отужинав, офицеры дали волю спокойному сну. Под утро их разбудили сухие хлёсткие щелчки винтовочных выстрелов. Это на них случайно наскочил разъезд красных. Чешские пулемётчики разметали его начисто.
– Вот так, господа офицеры, – изрёк Свиящ, – мы в Сибири, тут шалят партизаны. Надо быть начеку. Проверьте личное оружии. Дополнительные боекомплекты патронов для револьверов Смит-Вессон и Наган возьмёте у меня и у штабс-капитана Сазонтьева, а для пистолета Браунинг, образца 1903 года, обращайтесь к штабс-капитану.
Сибирская весна, холодная и неприветливая, не внесла ни радости, ни светлых надежд в сердце Александра Миланюка. Его мозг что-то тревожило, не давало сбросить оцепенения от столь близких выстрелов партизан, когда любая их шальная пуля могла свободно пробить стены вагона и поставить крест на судьбах людей. Он слепо выполнял всё, что требовалось делать в поездке военному, офицеру. Настало время, когда подполковник Костовский сообщил приближённым:
– Скоро конечная остановка, господа офицеры. Оденьте теплое бельё и рубашку под мундир. Не забудьте о шерстяных носках. В Ревде к нашему отряду присоединится ещё один – тоже чешский. Оттуда наш маршрут на Камышлов, передвижение скрытное, во избежание происка красных. В том районе прошли жестокие бои. Здесь одна задача: добить остатки краснозадых, а затем идём на Заводоуковск.
Их отряд оказался как бы в зоне передышки. Красные откатились, кто куда, чтобы зализывать раны, а белочехи медленно, но уверенно продвигались к Иртышу. Измотанные переходом, военные буквально валились с ног. На маленькой речной пристани их ждали колёсный пароход и баржа с продовольствием, амуницией, боеприпасами, пулемётами, двумя лёгкими орудиями и четвёркой коренников, лошадей, привыкших тянуть военную лямку лихолетья. И людям досталось трудностей с лихвой. Александр, разматывая в каюте портянки, не представлял, где бы их высушить, а заодно и промокшие сапоги. Нести разве их на палубу, чтобы ветром обдало? Не решился, ещё сопрут. Приспособил добро у входных дверей. Развернул жиденький матрац, замызганную подушку накрыл армейским полотенцем, встряхнул видавшее виды одеяло, натянул на ноги шерстяные носки, и, едва опустил голову на «подушку», как веки сами собой сомкнулись. Он, пушечное мясо