ля-ля-ля, спросила, как Гошка.
– Пьет, гад. Девчонки ему ключи от квартиры, где я лежу, не дают, так что наедине мы с ним не общаемся, только по телефону.
– Ксю, тут такое дело, мне вот такое письмо пришло – обалдеть. Понятно, что спам, но все равно смешно.
И зачитала ей содержание.
– Точно спам, но завлекательно для тебя, наверное.
– А для тебя что, нет?
– Нет, я старая, потёртая жизнью женщина, и ничего уже не хочу, только смотреть сериалы. Скоро начнется мой любимый «Мыслить, как преступник», играют здорово, красавчики, и выглядят не как американцы, а почти настоящими. И мозговой штурм интересно обыгран.
– Да, можно свихнуться от того, что каждый день мыслишь, как преступник, и сам можешь им стать. Вот интересно, сценарист, он ещё никого не убил, чтобы на себе проверить теории? А артисты?
– Артисты точно не будут, они текст читают, а придумывает всё сценарист. Вот уж у кого фантазия извращенная, но талантлив, гад, талантлив. Ты меня извини, как раз скоро новая серия начнётся, я на них, как наркоман на игле.
– Ладно, сворачиваюсь, только ты мне сформулируй коротко, почему ты не хочешь начать всё сначала. Я вот не возражаю.
– Философский вопрос. Надо подумать. Постараюсь, конечно, но думать лень, писать лень, все лень. Я своё уже прожила, мои девять жизней уже кончаются, и в нирвану явно не уйду, недовыполнила поставленные передо мной задачи, опять скачусь на первый уровень. Всё, отключаюсь, титры пошли. Пока. Напишу, если смогу.
Я ещё позвонила Лерке, она тоже не хотела ничего начинать, настроение у неё было депрессивно-противное. В Скайп бросила мне пару стишков Ричи Реллика и добавила в подстрочнике:
– Я не лицемерка и прекрасно понимаю, что «Я исчезну, я просто исчезну». Почитай несколько куплетов из стихов. Мне понравились:
Прости меня, погасшая звезда!
Я не сумел дойти, я оступился.
Уже в пятнадцать перестал молиться,
А в двадцать пропил веру навсегда.
Я не сумею всё начать с нуля —
Ведь я давно во всё утратил веру.
Пусть грешен был, но не был лицемером!
– И второй стишок, не менее занимательный. Молодец мальчик. Что-то в душе ковыряют его строки.
Мала заслуга та, но всё ж – моя.
Я тут пытался было отравиться,
Да не судьба. Не время. Карма.
Нельзя раньше времени самоубиться
Не позволяет программа.
Больше нет никаких «может».
Больше нет никаких «если».
Больше нет ничего. А что же?
Я исчезну, я просто исчезну.
Потом позвонила Лене. Та сказала, что она такая, какая есть и была в молодости, и ничего не изменится, если она станет молодой, просто повторит все те ошибки и проколы, которые уже совершила, пусть с другими людьми, но все равно совершит.
Три из трех не хотят,