бессмертным, знаю, трудно,
Я помог бы, если б смог…
Тут Кощея осенило:
Он же вождь и знает всех!
– Мне помочь? Что ж, очень мило,
Есть надежда на успех.
И спросил, забыв про скромность,
И в ответ услышал вдруг:
С удовольствием огромным
Помогу вам, милый друг,
Расскажу куда вам надо
И как вам туда попасть,
Только будете ли рады,
Там ведь можно и пропасть…
И уж за полночь далёко
Затянулся разговор,
Свет погас в кремлёвских окнах,
И закрыты на запор
Все кремлёвские ворота…
Пролетел двадцатый век-
Расставаться не охота…
– Ты, хороший человек,
И с тобой мы так похожи,
Как два брата близнеца-
Даже коммунизм безбожный
Просто сказка. Без конца…
Посидели на дорожку
И легли на верный курс —
Наш Ильич – поспать немножко,
А Кощей – к Кончите Вурст…
Горыныч
В горах среди лесов дремучих
Жил Змей-Горыныч…
– Как в кино?
– И был из всех он самым лучшим.
– Что жили там давным-давно?
– Ты, может, будешь слушать сказку
И деда не перебивать?
Так вот, любил он с детства ласку,
Поспать любил, чего скрывать.
И никакой другой заботы:
Ни прежних битв и ни погонь
Да и ещё придумал кто-то —
Не разводить в лесу огонь.
Горыныч с детства был послушным,
Но без огня не мог ни дня
И, в общем, жил довольно скучно…
– Не так, как нынче, ребятня!
– Ну, да. По телику лишь шоу
С их, надоевшей всем, попсой…
– Размяться было хорошо бы,
Слетать к друзьям бы в мезозой,
Хоть в жизни раз развеять скуку —
Вздохнул Горыныч сам не свой —
Послать подальше всю науку,
Ведь я же сказочный герой!
Решил и сделал. Ночью тёмной
Из леса в небо стартовал
Вниз посмотрел: всё так знакомо,
Хоть он и в небе не бывал.
Зато смотрел программу «Время»
И кое-что ещё потом,
Чтоб быть, как говорится, в теме,
А не казаться простаком…
Летел, летел – конца не видно
Ни небесам и ни стране.
– И только всё-таки обидно —
Никто не помнит обо мне.
Внизу давно забыли сказки
Такое время – не досуг.
Летай везде и без опаски…
И тут узрел Горыныч вдруг,
Как в небо кто-то или что-то
С земли поднялось и к нему.
– Ну, вот и здесь нашлась работа —
Подумал он – Но не пойму,
Что за фиговина такая,
Летать бы вроде не должна?
Меня, трёхглавого, пугают?
Ах, если так, тогда – война!
А чудо-юдо, словно муха,
Вокруг