Бог даст,
Конечно,
К тебе я вернусь
Благодатная
Русь!
И белые тучки
И синее небо
И красное солнце
Над головой.
И в Русь
Ненаглядную,
Красавицу ладную,
Я снова влюблюсь,
Когда буду
Живой!
Переходный возраст
Как хочется быстрее стать мужчиной…
Тебя я понимаю, мальчик мой,
Но не ищи в себе всего причины
И возвращайся вовремя домой.
А время стать мужчиной вмиг настанет
И сам ты не заметишь где, когда,
Ты сам себя бояться перестанешь,
И будешь сам решать всё и всегда.
Хоть отвечать за всё и всех непросто,
Вот только лгать намного тяжелей.
А если ты поймёшь вдруг, что ты взрослый,
Приди домой и маму пожалей.
Она ведь до сих пор ещё не верит,
Что мальчик тот так быстро повзрослел,
И смотрит на тебя чуть-чуть потерянно,
А что же ты увидеть вдруг хотел?
Себя в кроватке детской, маму рядом?
Тогда ты опоздал – здесь детства нет,
Не торопись решать: ну, и не надо!
Когда-нибудь потом на склоне лет
Ты вспомнишь всё: свой переходный возраст,
Желание скорее повзрослеть…
Но будет поздно. Будет слишком поздно
О том, как быстро взрослым стал, жалеть…
Идеалист
Не рвусь в народные, в заслуженные тоже,
Кем стану я потом – не мне решать…
Тот, кто мечтать об этом только может,
Тот только и умеет – всем мешать.
Обидами, заполнив свою душу,
Поверьте, он нигде не пропадёт,
И если здесь его никто не слушает,
Где слушать будут – он всегда найдёт.
Кого ославить надо – он ославит,
Кого прославить – он и тут как тут.
Потом и сам начнёт поэтов править,
И звание ему потом дадут,
И разрешат издательство возглавить,
Где лучших никогда не издадут…
И в звёздный час, достигнув всё, что можно,
И всех поэтов настоящих загнобив,
Он вдруг умрёт. Ведь в жизни всё возможно!
И в путь последний с плачем проводив,
На первом поминальном заседании
Вдруг кто-то спросит: а покойный кто?
– В партийных не работал он изданиях,
Но всем в ЦК знакомцем был зато!
– И говорят ещё, что был поэтом,
Народным вроде. И на даче жил,
С самим генсеком. Много пил при этом.
– Жаль, раньше нам никто не доложил…
Не знаю, почему, но я не верю
Не только в справедливость – и в слова:
Я тоже вхож в высокие был двери,
И у меня кружилась голова
От перспектив и всевозможных званий,
Но у меня их не было, и нет,
Ведь всё равно я был бы самозванец
Среди придворной челяди тех лет…
Между