Валерий Введенский

Сломанная тень


Скачать книгу

черта! Я разве приказывал меня будить? – спросонья недовольно спросил Тучин.

      – Записочка вам, Александр Владимирович! Сказали, что срочная! Я и осмелился…

      Дворецкий Никанорыч почтительно склонился над кроватью с серебряным подносом, на котором лежала сложенная сердечком бумажка.

      – От кого?

      – Не могу знать! Мальчуган какой-то принес!

      Тучин лениво развернул листок, пробежал глазами и тут же вскочил на ноги:

      – Который час?

      – Десятый!

      – Мыться, бриться, одеваться! – приказал Тучин. До прихода Дашкиной оставалось всего ничего! Неужели решилась?

      Никанорыч задумался.

      – Давай, шевелись, старый хрыч! – поторопил его Тучин.

      – А может, сначала оденемся, а потом побреемся?

      – Что ты мелешь, болван?

      – Федька-парикмахер только-только к Владимиру Андреевичу зашел. Через полчаса освободится, не раньше.

      – Значит, сам брей.

      – Никак не возможно! Не обучен.

      – Черт подери! Слуга ты или нет?

      – Слуга! Только у каждого слуги свое умение. Один печку топит, второй двор метет, третий дрова колет, я вот руководить всеми обучен.

      – Подай халат!

      – Сию секунду! – сказал Никанорыч и дернул за звонок.

      Казачок Пантелейка словно за дверью караулил – тут же ворвался в комнату.

      – Митяя сюда. Барин одеваться изволит.

      – Ночной горшок вынеси, – приказал казачку Тучин. Тот удивленно посмотрел на Никанорыча, который лишь пожал плечами. Захвати уж, уважь каприз барина. Но когда Пантелейка вышел, заметил:

      – Горшки у нас Прасковья выносит.

      – А вот мой Данила, – сообщил Тучин, – все умеет! И раздеть, и побрить, и суп сварить…

      Дворецкий сильно удивился:

      – Во дает! Где нашли такого?

      – У себя в деревне!

      – Тогда понятно! Деревенщина! Крестьянин отсталый!

      Тучин рассмеялся:

      – А сам-то? Неужто из дворян?

      – Не! Крестьянин, – не стал отрицать очевидного Никанорыч, однако гордо добавил: – Но городской!

      – Оттого и ленивый! Мой Данилка таких, как ты, десятерых заменит.

      – Э, барин! Ежели за все браться, все тяп-ляп получается! Где это видано, чтоб хороший повар строгать умел, а дворник портки шил? Нет! У нас каждый свое дело делает, мастерство всю жизнь оттачивает.

      – Поэтому русских слуг за границей лентяями и считают! – покачал головой Тучин.

      – Не знаю, что там за границей считают, – обиделся Никанорыч, – но опыт наш перенимают и даже название сему придумали! Деление труда! Вот-с! Мне господин Налединский сказывал. Он из-за границ не вылезает!

      – Иван Никанорыч! – вбежал с горшком в руках Пантелейка, видимо, так и не придумавший, где его опорожнить. – К парадному входу какой-то Данила подъехал. С виду слуга, но прибыл как барин, на бричке.

      – Ура! – обрадовался Тучин. – Вернулся!

      – Это ты, что ли, жнец, швец и на дуде