голодать. В жару лучше есть миндаль, говяжий жир, блюда из печени – все это снижает аппетит. Двигаться нужно неспешно, а говорить мало, лучше вообще молчать. Кстати, я достал капли розового масла – помогают от ветра. Их нужно закапывать в нос, тогда глотку не так сушит. Держи.
Арлинг принял теплый флакон, сомневаясь, что капли в нос смогут стать той самой живой водой, которая поможет ему продержаться до Балидета.
– Мне кажется, в Жемчужину Мианэ ты привезешь мою мумию, – горько усмехнулся он. – Зачем мертвому чудо?
– Что я слышу! – воскликнул дядя, хлопнув его по плечу так, что Арлинг едва не поперхнулся рисом. – Знаешь, что говорят у нас в море? Чем больше воды, тем выше корабль! Когда сталкиваешься с трудностями, нужно бросаться вперед, иначе пойдешь на корм рыбам.
Не согласиться с Абиром было трудно, но легче от этого не стало. Как превратиться из корма для рыб обратно в человека, Арлинг не знал.
Если дядя старался облегчить его привыкание к новым землям, делясь с ним знаниями и опытом, то юнга Нуф, который вдруг сделался слишком словоохотливым, отбивал все желание иметь что-либо общее с новым адом под названием Сикелия. Арлинг слушал его болтовню рассеяно, но и того, что проникало ему в голову, хватало, чтобы молиться о скорейшем возвращении на корабль.
Захватив уздечку от верблюда Арлинга, Нуф топал рядом, часами рассказывая о львах, которые утаскивали по ночам путников из палаток, о смертоносных скорпионах, забирающихся в сапоги и одежду, и о крошечных пауках, приносимых ветром, которые откладывали яйца под кожу. Оказалось, что в безжизненных песках умудрялись выживать тысячи насекомых, которые были куда страшнее змей и хищников. Так, Арлинг узнал, что яд каракурта был в пятнадцать раз сильнее укуса гремучей змеи, а чтобы выжить после того, как тебя цапнул тарантул, нужно было быстро танцевать или прыгать.
– Однажды я наступил в темноте на ядовитую виперу, – понизив голос, шептал Нуф. – Не ужалила она только потому, что у нее была занята пасть – давилась тушкой ласточки. А про стрелочников слыхал? Их так зовут из-за стремительного броска при атаке. Говорят, они могут пронзить сердце человека. Просто жуть берет, если представить.
Но кроме живых чудовищ среди песков хозяйничали и мертвые. Не обращая внимания на язвительные замечания Регарди, юнга без умолку болтал о духах-пайриках, которые населяли каждый бархан, о поющих песках и голосах мертвых, раздающихся из-под земли, о самумах, которые уничтожали целые караваны, и о ветрах-теббадах, которые считались дыханием Некрабая, бога серкетов. Теббады, по мнению Нуфа, были страшнее всего, – за секунду они могли высушить из человека всю влагу.
Больше всего юнга любил легенду о райских садах, раскинувшихся многие тысячелетия назад на землях Сикелии.
– Когда-то здесь цвели яблони, – мечтательно говорил он, шумно отхлебывая вонючую воду из бурдюка. – Огромная плодородная долина, а вокруг нее – леса! Между прочим, от Холустая до Гургарана полно высохших рек и впадин от