была еще далеко, но мысленно я уже дорисовал ей короткие ярко-рыжие волосы, длинные стройные ноги и руки. Тонкие, с хрупкими запястьями и просвечивающими венами.
На нашем небе никогда не было звезд. Но на моем одна из них появилась.
– Привет, – произнесла она, как приблизилась.
Я, не смея моргнуть, ответил:
– Здравствуй.
Ей не хотелось грубить. Быть может, виной тому свет, который она источала собой. Нет, она была этим светом.
Ее огненно-рыжие волосы замечательно контрастировали с темнотой, она был такой яркой, что я удивился, почему не встречал ее раньше.
– Как твое имя, незнакомец? – спросила она, подходя ближе. Так непозволительно близко, что я мог рассмотреть каждую ее веснушку, если бы они у нее были.
– Али, – ответил я. Полную версию своего дурацкого имени ей говорить не хотелось, при ней оно звучало еще ужаснее, чем изначально.
Она как-то загадочно улыбнулась.
– Друэлла, очень приятно познакомиться.
Я, не кривя душой, признался, что мне тоже. И сразу же предложил ей сокращенный вариант ее имени.
– Дру? – удивленно переспросила она. – Что ж, мне нравится. Так и запишем.
– Куда запишем? – не понял я. Рисунки были доступны моему пониманию, но зачем их было делать из ее имени, я не знал.
– В книгу учета, конечно же, – ответила она. – Когда меня не станет, они смогут использовать его повторно.
Не знаю, что меня к ней потянуло. Я видел ее красивой – это было бесспорно, но красота в моем воображении и в нашем мире мало что значила. Скорее всего то, что она была загадкой. А я любил их.
Я, быстро порывшись в памяти, не нашел там ни единого упоминания о подобных книгах, свободе имен или чем-то подобном, это значило то, что эта информация либо новая, поэтому мои предки не успели сохранить ее для потомков, либо она неважная. Оба варианта подталкивали меня продолжить общение с ней.
– Что такое книга учета? – спросил я.
– Моя работа, – пожала плечами она и задала ответный вопрос: – А что тут делаешь ты?
Я не знал, как описать то, почему я ушел с пикника, кроме этого:
– Я не выдерживаю.
Она расхохоталась и заинтересовала меня еще больше. Знаете, смех привлекает. Особенно тот, который звучит как колокольчик и ощущается, как лучшее лакомство.
– Впервые вижу такого как ты, кто не любит рассказ про Войну. Новенькие обычно от него в восторге.
Я замялся. Я понимал, почему другим обычно нравилось – Дед умел приободрять. Новый мир открывал двери и обещал новеньким принять их. Мне же это было не надо.
– Тогда почему ты не там? – спросил я.
– Я не сегодня родилась, у меня уже есть работа, и я… – она вздохнула, – ненавижу рассказы про Войну. Во время своего пикника я сделала, в точности, как и ты – я сбежала оттуда.
Я хмыкнул. Подобное притягивается к подобному? Она не была похожа на меня. В ней не было агрессии. Я не верил словам Деда,