за одежду и вытаскивают из ледяной могилы. Он ничего не соображал и не понимал, что его трясут, переворачивают. Потом судорога отпустила, Костик надрывно вдохнул – и закашлялся, выплёвывая из себя воду.
– Ну вот! То-то же! – Колян взял из чьих-то рук одеяло и принялся заворачивать его прямо поверх мокрой одежды. – Давай, дыши! Сейчас поднимем тебя отсюда, в Скорой отогреешься.
Королёв морщился от боли, кашлял и никак не мог надышаться. Но он попытался оглядеться, и Николай догадался, кого он ищет.
– Да в порядке всё с пацаном! Ты ж его прямо мне в руки вытолкнул. Его уже в больницу увезли.
Костик немного успокоился. Через пять минут его упаковали в Скорую, но тут к нему вернулся дар речи.
– Там… сбоку от этого… катера. Там сеть. В ней тело. Труп!
Николай тревожно посмотрел на врача. Тот качнул головой, явно сомневаясь в способности Костика трезво мыслить. Но Королёв замотал головой. Медсестра выронила бинт, которым перематывала кровоточащую ссадину на его голове.
– Не вертитесь! – потребовала она, но окрик не подействовал.
– Да в порядке я! – Костик говорил с надрывом, будто рыдал. – Говорю же – труп там! Колян! Я рукой по нему шарил. Уши, нос… Точно говорю!
– Ладно, разберёмся, – пообещал Сиротин, впечатлённый состоянием товарища. – Увозите его! Я заеду, как только смогу. Держись!
Он отошёл от машины и вытащил телефон.
– Костик, блин!.. Руки загребущие! – высказал он в сердцах. Территория была их – им и разбираться с утопленником, если только он Королёву не померещился. Но какое же это облегчение, что парень жив и в состоянии разговаривать! Ради этого Николай готов был примириться с посторонним трупом.
Малышев тут же ответил на звонок:
– Где вас носит? – спросил он таким тоном, которым начальство обращается к подчинённым, когда старается не орать.
– На набережной! – торопливо ответил Николай. – Ты погоди, тут такое дело… В общем, тебе это не понравится.
– Мне последние два часа ничего не нравится! – начал Малышев, но Колян его перебил:
– Нет, это совсем другое. То, что я расскажу, тебе совсем не понравится…
Глава Вторая. Фрагментарность восприятия
(31 декабря, ближе к вечеру)
Снег слепил глаза. Силы кончились. Цепляясь пальцами за холодные камни, человек с металлическим кейсом затянул себя в подворотню, вжался в стену за узким выступом. В ушах плескался шум. Боль в груди усиливалась, коленки подгибались.
– Так не пойдёт, – пробормотал он, прижав руку к сердцу. Наткнулся на плоский предмет в нагрудном кармане. – Может, это и есть… крайний случай?
Он зажал кейс между собой и стенкой, чтобы освободить обе руки, достал несессер и вынул заветный шприц. Пальцы дрожали. Это не только усталость, кровопотерю не спишешь со счетов. Прикрыв глаза, он пару секунд сосредотачивался, потом всадил