сомнений не осталось.
Он до сих пор с содроганием вспоминал те дни. Они чуть было не разошлись. Но потом он как-то замолил грехи. Поклялся быть верным мужем, хранить тепло домашнего очага и еще чего-то. Был тише воды, ниже травы – ни дать, ни взять провинившийся школьник. Он рассказал Витьке эту историю. Услышал от него похожую. Вместе посмеялись, поглядывая на девиц, усевшихся за соседний столик, где они попивали красное вино из высоких бокалов, выставляли напоказ длинные ноги и курили не менее длинные сигареты. «Судя по всему, сегодня они клиентов не дождутся», – подумал Сергей, и в это время в тихий ресторанчик ввалилась шумная компания – трое приземистых ребятишек, коротко стриженных, уверенных в себе. Девицы сразу же сделали стойку – задрали чуть повыше и без того короткие юбки, а ребята уселись за столик в углу и, посовещавшись о чем-то, махнули девицам – давай к нам. Тех долго упрашивать не пришлось.
Вот тогда-то Витька и запросился домой. Видимо, почувствовал, что этот праздник уже не для него.
Через десять минут Сергей был у себя в гостинице. Проходя по вестибюлю, он почувствовал на себе колючий взгляд администраторши и подумал: «Она что тут – и ночами сидит?» Его немного качнуло, и ему показалось, что тетка ухмыльнулась ледяной улыбкой. Так пиковая дама улыбалась Герману после роковой ставки.
На следующий день к вечеру, поняв, что его ждет еще неделя, а то и больше командировочной жизни, Сергей отправился в библиотеку, которая помещалась все в том же бревенчатом домишке, что и двадцать лет назад. Провинциальные библиотеки в те ныне далекие советские времена поражали своим разнообразием. Какой-нибудь питерский или московский книжник, попав в библиотеку или заштатный книжный магазинчик на окраине провинциального городка, испытывал такой же шок, как советский турист, оказавшийся в американском супермаркете. Сергей долго в нерешительности ходил между полками – никак не мог понять, что больше подходит для его целей: убить время, которого девать здесь ему было некуда. В конечном счете, он остановил свой выбор на объемистом томе Сименона «А все-таки орешник зеленеет» да еще прихватил тонюсенькую книжонку, называвшуюся «Homo Фабер». Последнюю он выбрал потому, что когда то его поразила пьеса «Дон Жуан, или любовь к геометрии» этого швейцарца – Макса Фриша. Оставив в залог пятьсот (ну и нравы разбойничьи царят теперь в провинциальных библиотеках; ему даже показалось, что молоденькая библиотекарша предпочла бы, чтобы он замотал эти книги) рублей, Сергей отправился в свой номер. Однако книги он пока отложил, а снова уселся перед телевизором – этим лучшим убийцей времени.
Так прошел вечер. Утром он – на сей раз без похмельного синдрома – отправился по делам и умудрился выполнить свою дневную программу довольно быстро. До настоящего окончания дел, было еще, конечно, далеко, но провинциальная бюрократия устроилась так, что принимала посетителей лишь в первой половине дня, а потом становилась неуловимой даже на малом пространстве этого городка. «Мобильной