иронии судьбы, её невозможно отобрать силой, как невозможно отрубить тебе голову. Она твоя защита, но лишь до тех пор, пока ты являешься её питательной средой. Ты ведь знаешь, что будет, если я не стану кормить тебя в течение четырёх дней? – усмехнулась она.
В этот момент Эбус вошёл в темницу с медным блюдом в руках, наполненным диковинными фруктами. Он, поклонившись, отдал его Вессанэсс, будто бы самолично бегал за ним, топча ступени тюремной башни.
Девушка и не думала, что эта надменная фурия в двух шагах от двери начнёт её кормить фруктами, которых раньше она никогда не видела. Королева посмотрела на неё с усмешкой, наверняка зная о голоде, одолевающем её плоть, и с этой же усмешкой начала вкушать наливные плоды. Её нежные руки касались розово-жёлтых округлых форм, а губы утопали в сочной мякоти. Затем были плоды красные, продолговатые, что наполнили сладким ароматом всё вокруг. Трапеза закончилась белой тряпичной салфеткой и той же издевательской улыбкой, которую так и хотелось сорвать.
– Ты не получишь еду, – обронила мучительница. – Ты умрёшь здесь, и корона спадёт с твоей головы. Ведь я истинная королева этих мест. Я! Не предательница Савистин, сбежавшая со своим любовником. Я! Не так ли, мой верный рихт Эбус?
Гарпин одобрительно отозвался за её спиной, что принесло ей неповторимое наслаждение. Сэл же закипала от злости и ненависти к той, что в таком уничижительном тоне разговаривала с ней. Девичьи руки, подгоняемые яростью, готовы были убить её сию же секунду, но разум, как незримый советчик, помнил об отце, который, возможно, так же, как и она, являлся королевским пленником и ждал конца своим мучениям. Она, конечно же, только и делала, что утопала в своих догадках, но её язык не мог об этом не спросить.
– Мой отец у вас?
Девичий голосок стал послушнее, будто предупреждая королевский гнев. Дама не могла это пропустить. Она изящно отступила к оконцу, словно бы собираясь подышать. Её грудь вздымалась, и с каждым вздохом, наполняющим плоть, растение, вплетённое в ток длинных шелковистых волос, шевелилось. Пленница не верила своим глазам, но если говорить о глазах, то за последний день странностей было предостаточно. Довольно высокий рост королевской особы позволил ей без труда осмотреть свои владения. Замок, кузни, торговцев, бранившихся на углу улочки Слёз. И вот наконец зрачки, проделав весь этот круг, заприметили то, что она и желала увидеть.
– Иноземка, – сорвалось с её губ, – подойди.
Гарпин снова воспротивился этому, считая поведение своей королевы безрассудным. Но предложенный ею компромисс сгладил его острое нутро. Он сам подтащил Сэл к оконцу, приставив к её спине двусторонний кинжал. Она постанывала от страха, никогда ещё в жизни никто так не обращался с ней, смерть не дышала ей в спину, а мощная мужская рука ещё никогда так крепко не сжимала её плечо.
Внизу, на площади, прямо под королевским дворцом, связанный по рукам и ногам, находился её отец, за ним, словно раненый пёс, ковылял Барни Фостер. На их шеи тоже нацепили ошейники с поводками и тащили в неизвестном направлении.
– Отец!