обдавая императора и его наймаста мелкими острыми осколками, похожими на крошечные льдинки. «Откуда тут столько льда?», – пронеслось в голове у Рафа, но он тут же забыл обо всём, застыл, не в силах ни прийти на помощь (хотя не понимал – кому и зачем?), ни даже шевельнуться. Он видел, как незащищённые руки и лицо Вана в одно мгновение покрылись мелкими и глубокими порезами, из которых тут же засочилась кровь.
Сент давил на рукоять меча уже двумя руками и изо всех сил. Лицо его, и так всегда угрюмое и покрытое сетью морщин, скорчилось в приплюснутую маску, словно кто-то сжал голову императора с такой же силой, с которой он сам сейчас вдавливал порождение жуткого перстня в треснувшую твердь.
Холод пришёл снизу: резко и ощутимо упала температура, под носом у Рафа моментально образовалось облачко инея, а мочки ушей защипало так, что принц чуть не взвыл. Но звенящее осколками молчание разбил вовсе не он.
– Брат мой! – закричал вдруг Сент в этом нереальном безумии. – Тот, что вознёс меня даром своим, явись!
Раф никогда не слышал, чтобы отец произносил что-то подобное: пафосное и на грани истерики. Впрочем, и перстней, превращающихся в мечи, он тоже никогда не видел. «Я упал во время охоты с лошади и ударился головой», – успокоил себя принц. – «И сейчас просто, потеряв сознание, переживаю всякие видения в бреду».
В этом бреду принца что-то заворочалось, сотрясая землю, явно пыталось выбраться на белый свет с той стороны тени. Расшатывало и расшатывало расщелину, проделанную перстнем-мечом. Из-под скрытого в почве кончика клинка заструились клочки ледяного пара. Словно кто-то задышал уже совсем близко к поверхности, прорывая звенящую стужу.
Пара становилось всё больше, он заклубился только что прозрачными, а теперь стремительно темнеющими по краям облаками.
– Он, – шевельнул меч в расселине император, – вот он. Бери.
Вансинг с трудом скрывал ужас перед неизбежным. Он знал. Ещё накануне знал о том кошмарном, что ему предстояло сделать, и, как понимал уже Раф, заранее согласился на это. Тень синга сморщилась, прижалась к ногам хозяина, как бы прося защиты. Завиваясь в ясные спирали, просочившийся из инотеневой бездны, не обращая внимания на её дрожь, подполз к ногам синга, догоняя тёмное отражение. А потом… Стал поглощать её. Раф готов был поклясться, что делал он это со вкусом и удовольствием. Смаковал, как гурман, добравшийся до изысканного стола.
Принцу, который не мог оторвать взгляд от этого зрелища, казалось, что он слышит даже причмокивания. Сент, всё ещё не выпускающий из рук свой меч, из-под которого выходили всё новые и новые струйки пара, вливающиеся в пиршество, смотрел на происходящее с незнакомым Рафу умилением. Как… Как бабушка, пичкающая внука пирожками. «Внучок» Сента, насыщаясь, становился всё плотнее, приобретал упругость и гибкость.
Когда сгустившийся пар змеиными кольцами полностью перекрыл ноги синга, Ван молча и тяжело рухнул на землю, словно из-под него выбили опору.
– Да, – сказал Сент. – Я тебя таким и