с женой, с детьми за руки,
Побрел он медленно домой,
А дома выл душевной мукой,
«Ну кто я стал теперь такой?
Все осуждают, это точно,
Фашисту ноги целовал!
А тот хвалил еще нарочно,
Свиньей, паскуда, называл…»
Жена обняла: – Не волнуйся,
Односельчане все поймут!
В ответ он грустно усмехнулся:
– Они лишь взглядами сожгут!
Хотелось плакать и кричать,
Он был унижен и раздавлен:
«А, труса грязная печать!»
Им приговор себе объявлен.
Он взял стакан и самогоном
Облéгчил боль свою слегка.
Жена сказала строгим тоном:
– Ты спас всех нас наверняка!
Они бы нас поубивали,
Село сожгли бы все дотла!
Поверь, спасать бы нас не стали!
Где наша армия была?!
– Пойми ты, Зоя: я учитель!
Что скажут дети обо мне?!
Села что скажет каждый житель,
Коль ползал там, при немчуре!
– Те, кто не ползал, там остались,
Уже холодные, поди…
Односельчане все боялись!
Ты спас всех, что ни говори!
– А мне как жить?! Душа рыдает!
Сапог немецкий целовал!
– Да тьфу ты! Каждый понимает,
Что ты село и нас спасал!
Он успокоился немного,
И самогон его свалил.
…Прошло три дня – и у порога
Фашист стоит. Он дверь открыл,
Пошел за ним в комендатуру.
Его тот встретил офицер,
Он поздоровался с ним сдуру,
Тот был лицом и зол, и сер.
Они прошли по коридору
И в кабинет потом вошли,
Картина, что открылась взору,
Кричала: все с ума сошли!..
…На полу кабинета, у стены, лежали два подростка. В одном он с трудом узнал своего ученика Витю Седова. Лицо у мальчика было разбито, и дышал он через стоны.
– О Бог мой! Что случилось?! – бросился к нему учитель.
Но немецкий офицер успел схватить его за плечо и крикнул:
– Stehen! (Стоять!)
– Боже, что случилось?! Это же дети! – воскликнул он, обернувшись к офицеру, но понял, что его речь непонятна и переспросил уже по-немецки.
– A, diese russische Schweine fünf Motorrader verbrannt! Zwei Karabinen und drei Granaten gestohlen! – ответил офицер, что в переводе означало: «Эти русские свиньи сожгли пять мотоциклов! Украли два карабина и три гранаты!»
– Sie sind Kinder! Das kannst du nicht! (Они дети! Так нельзя!) – возразил учитель.
– Kinder?! Nein! Das sind Saboteure! (Дети?! Нет! Это диверсанты!) – кричал немецкий офицер.
Учитель подошел к лежащему подростку и, присев, потрогал его за плечо.
– Витя, Витя! Родители знают, что ты здесь? Они знают, что вы сделали? Кто второй мальчик? – легко тормоша его, спрашивал он.
– Иван Матвеич… помогите, помогите… – почти шепотом отозвался Витя.
– Кто второй мальчик?..
– Это Костя… – сплевывая кровь, с трудом ответил Витя.
– Какой Костя? Червяков?!
– Да… – пробормотал подросток и потерял сознание.
– Боже