Идите вдоль по ручью, там дорога на Юг. Не мешкайте!
Не успели мы с Алисой сделать шаг, как из тьмы, погружённой в человеческие крики, вырвался Гриша. Он был весь в крови, но она, оказалось, была вовсе не его. Он подбежал к нам и с силой толкнул Максима, от чего тот отлетел в сторону и ударился головой о металлическую стену. Гриша заметил в моих руках пистолет и попытался выбить его кулаком, но я увернулась.
– Брось! Мы сбежим, а это оставь ему! – Гриша кричал и указывал пальцем на Максима, пока тот тёр ушибленную голову и пытался прийти в себя.
Гриша схватил меня за предплечье, Алиса держалась за другую руку. Ополоумевший мужчина, отдалённо напоминавший моего мужа, пытался вырвать пистолет, но я сжала его так сильно, что даже побоялась случайного выстрела.
– Отпусти, долбоёб! Пусть оставят оружие и бегут, пока они не добрались сюда! – Максим неуклюже доковылял к нам. Он схватил Гришу за шею, и тот отпустил меня. – Бегите!
– Без оружия!
– Да что с тобой не так?
Алиса тихо плакала, сжимая мою вспотевшую ладонь. Меня трясло, я глянула на пистолет в своих похолодевших руках и на Гришу. На фоне его мерцающего силуэта горел огонь. Что-то взорвалось, и пламя медленно окутывало поселение. К нам приближались мертвые чудовища, и времени оставалось всё меньше. Это понимал и Максим. Я спрятала пистолет за пояс, пока Гриша вертел головой по сторонам.
– Выбрось!
– Уже, – я соврала, само собой. – Бежим!
Гриша вёл нас перед собой к выходу, который был еле заметен. Максим какой-то дубинкой отбился от мертвецов, и, оттеснив назад ещё нескольких из них, рванул к нам. Он нагнал нас, когда мы уже покинули пределы поселения, и Алиса сидела рядом, спрятавшись по макушку в высокой траве. В маленькой дырке, словно лазе для собаки, виднелось Гришино лицо. Я подумала сначала, что это он закричал, но это вопил где-то за стеной Максим. Гриша обернулся, и какая-то страшная сила потянула его назад.
Я схватила мужа за рубаху и рванула к себе, но не удержалась и упала лицом в землю. Максима тащили за ноги мертвецы, и их клацающие зубы сжимались в нескольких сантиметрах от голени Максима. Он держал Гришу за штанину, мешая сбежать. Он не хотел умирать в одиночестве. Я тогда этого не понимала, и ещё долго винила Максима в смерти Гриши.
Гриша цеплялся руками за края стены, но никак не мог подтянуться ко мне ни на сантиметр. Один из мертвецов обошёл брыкающегося Максима и вцепился руками в плечо моего мужа. Тот перевернулся и стал бить кулаками прямо по голове мертвеца. Вышел второй мертвец, объятый пламенем, и зубами вцепился в предплечье Гриши. Багряным ручьём из раны хлынула кровь. Я вынула пистолет, направила на Гришу, и в этот момент он посмотрел на меня.
Он не говорил. Не хотел. Он даже не кричал, пока его заживо пожирали. Он уставился в мои глаза и беззвучно плакал, переводя внимание то на пистолет, то на меня. Гриша быстро понял мою задумку и покачал головой из стороны в сторону, а я…
А я выстрелила в мертвеца. Тот отвалился от Гришиной руки, оторванной почти по локоть. Вот тут Гриша закричал, закрыв