Но вот о суициде никогда не думал. А уж мучиться из-за нарушения ронином клятвы убить Кумико, если она попадет в руки врагов, Дан тем более не собирался. Не прирезал – и отлично, зато для Насти нашелся объект.
– Хватит терзаться, Акира! – будто подслушав его мысли, каркнул тэнгу. – Знаю я вас, самураев. Сейчас настрадаешься и побежишь выпускать себе кишки. Предупреждал же: человек не может победить Юки-Онну. Даже не всякий демон может. Я вот не сумел. Скажи спасибо, что остались живы.
– Что она такое?
– Одна из самых могущественных демонов. Помощница смерти.
– А есть кто-нибудь сильнее ее?
– Да, но мало. И я не хочу произносить вслух их имена, – нахохлился Карасу. – Лучше скажи: куда теперь?
Дан неопределенно махнул рукой:
– Дальше. Пока не придем в следующую деревню.
Настя
Целых три дня она провела в блаженном бездействии. Отсыпалась, отъедалась впрок – благо, сводня на содержании дорогой куртизанки не экономила. Бренчала на сямисэне, придумывала впрок хокку и танку для господина Сакамото.
Настя в первое время пыталась разговорить Кумико, но девица хранила молчание, хотя присутствие ее сознания ощущалось. В конце концов Настя плюнула на это занятие – главное, что память японки была в ее полном распоряжении. А еще имелись подаренные Сакамото серебряные монеты, перепрятанные из прически под циновку. С ними Настя чувствовала себя немного увереннее. Она решила, что сбежит до «дня икс», когда старый самурай снова придет за девственностью Кумико. Уберется прочь из города и, возможно, попросит приюта в одном из буддистских монастырей.
Однако этим планам не суждено было осуществиться. На четвертые сутки, в ночь которых Настя собиралась покинуть бордель, Тоши сообщила:
– Господин Сакамото прислал гонца. Он будет сегодня.
Вокруг девушки тут же поднялась суета: ее принялись мыть, натирать ароматическими маслами, сооружать прическу, накладывать идиотский грим. Она ни на секунду не оставалась одна и мысленно распрощалась с мечтой о свободе.
Вечером явился господин Сакамото, и не один, а с компанией таких же важных, как он, пожилых самураев. Как было и в прошлый раз, уселся в гостевых покоях и сразу же потребовал туда Кумико. К радости Насти, старик не торопился уединиться с нею, попросил сыграть. Она долго щипала струны сямисэна, извлекая из них печальные мелодии. Гости слушали с вниманием, которому был бы рад любой маститый музыкант. В перерывах отпускали вежливые комплименты искусству Кумико. Она благодарила, отвечала изысканно-остроумно. Господин Сакамото выглядел чрезвычайно довольным, как будто хвалили его самого. «Впрочем, – подумала Настя, – так ведь и есть на самом деле: Кумико – его собственность».
По знаку старика к столу, подобострастно согнувшись, подошла Тоши.
– Почему же ты не представишь нам других девушек? – спросил господин Сакамото. – Мои друзья желают увидеть все прекрасные цветы твоего сада. Хочется знать, все ли они так образованны и искусны,