злы на Монго.
Он покинул Сальван прямо здесь. Теперь он знал, как открыть сюда дверь – и открыл ее. Пролетел сквозь густые туманы и вернулся в мир смертных – не такой душистый и блестящий, но несказанно родной.
И внизу был сразу Симардар. Стоя на облаце, размахивая бездонным мешком Юмплы, Монго спустился к своему дворцу, спустился к радостно сбегающимся симам.
– Дети мои, я вернулся! – провозгласил он. – Боги объявили меня великим мудрецом, равным небу, и велели передать вам всем хорошие гостинцы! Лопайте, наслаждайтесь!
Монго принялся разбрасывать персики бессмертия и другие фрукты из Чудо-Сада. Первыми угостил своих жен, затем приближенных. Отведали персиков раджи-корилланги и мудрецы-оранги, попробовали даже некоторые чимпы и хибении.
Среди подданных Монго появились бессмертные!
Ну а потом уж он накрыл великолепный пир прямо на главной площади. Окруженная тенистыми деревьями, она немало повидала пиров, что устраивал царь Монго, но сегодняшний затмил их всех. Симы вкушали сальванские яства, пили сальванские вина и радовались удивительным подаркам.
Своей страже Монго раздал оружие небесных воинов. У них уже были зачарованные клинки из сокровищниц Старой Империи, но сальванские их превзошли. Чувствуя себя настоящим царем воров, Монго приплясывал и хохотал, раскручивая свой великолепный шест.
Во главе стола утвердился кубок Люгербеца. Божественный атрибут, дающий бесконечное угощение. Пока он был в центре, стол не успевал пустеть. Симы сбегались отовсюду, их становилось все больше, славящих своего царя, но яств и вин не уменьшалось.
– Дарю его вам всем! – широкими жестами показал Монго. – Пусть всегда все симы будут сыты!
– Но владыка, мы же не сможем разделить его на всех, – сказал министр податей.
– Не сможем?.. Сможем!..
Монго вперился в кубок взглядом. Это божественный атрибут. Он не вещь, не тварный предмет. Он как те сальванские арканы – воплощение идеи, только не живое.
И ему не обязательно быть кубком.
Вот так и исчез один из божественных атрибутов. По воле Монго он стал тем, кем должен – великим благословением. Божественным волеизъявлением того, чтобы жители Симардара всегда были сыты.
– Его не хватило на «всегда», – прокомментировал Бельзедор. – Около пятидесяти лет симы действительно жили в удивительном изобилии, и за это время невероятно расплодились. Но потом сила кубка иссякла, бананы перестали расти на каждой коряге, еды стало меньше – и обленившиеся симы начали голодать. Они не нашли иного выхода, кроме как напасть на остатки Парифатской империи. Им очень пригодилось все это волшебное оружие, когда они резали людей…
Но Монго так далеко не заглядывал. Ему не приходило в голову, что даже у самых великих благодеяний могут быть неоднозначные последствия. И прямо сейчас он продолжал великолепный пир, не думая ни о чем плохом.
А в пиршественном зале Диамполида тем временем пробудились боги. И когда они узрели весь разгром, когда вбежали плачущие оры,