внимательным взглядом провожавшие друзей. Одна из них позвала Лутковского:
– Володя, подойди сюда.
Тот послушно отправился к грузной белокурой женщине.
– Здравствуйте, Лидия Владимировна, – уважительно сказал он.
– Ты на кладбище к бабушке когда поедешь?
– Ну, не знаю, – неуверенно ответил Лутковский. – Наверное, на её день рождения съезжу.
– Ты вот что, Володя, когда надумаешь ехать, то мне скажи. Я с тобой поеду. Сложно мне в автобусе, а у тебя машина.
– Хорошо, тётя Лида, скажу.
– Вот так, – добродушно сказала женщина и, подумав секунду, спросила: – Олега похоронили, а тебя не было. Ты чего не поехал?
– Не хочу, – поморщившись, ответил Лутковский.
– Ну ладно, – махнула рукой Лидия Владимировна. – Ты только зайди к Вале. Скажи ей что-нибудь.
– Хорошо, зайду, – послушно сказал Владимир.
– А это кто с тобой в военной форме? – грузная Лидия Владимировна указала на подошедшего ближе Марка. – Тоже военный, как Олег? – спросила она.
– Я рыбак, – ответил за Лутковского Ленц, – только с рыбалки приехал.
– Ну и дурак, – ответила на это Лидия Владимировна. – Ладно, идите. Не пейте только сильно, – по-доброму отпустила она приятелей и добавила, – алкоголики.
Лутковский толкнул в бок Марка, который хотел что-то ответить доброй женщине, тот мгновенно осёкся, и они молча пошли своей дорогой.
– Володя, а ты не колешься? – вдруг спросила Лидия Владимировна уходящего Лутковского.
– Не, не колюсь, – обернулся Лутковский и прибавил шагу.
Завернув за ближайший угол, Ленц притормозил Лутковского.
– Стой. А давай здесь еще выпьем. За углом.
– Что-то колбасит тебя сегодня, Марк. Места себе не находишь, – настороженно сказал Лутковский, свинчивая пробку с бутылки «Бехеровки».
– А кто эта почтенная дама? – спросил Ленц, выглянув за угол.
– Тётя Лида. Подруга бабушки. С ней в школе работала. Математике дураков учила.
– И тебя?
– Нет, я в другой школе учился.
– Судя по твоим робким ответам этой тёте Лиде, она влияние на тебя имеет. Гоняла тебя с бабушкой за курение?
– Гоняла, – ответил Лутковский, отхлебнув из горлышка и передав бутылку Ленцу. Марк, в свою очередь, закурил и передал пачку Владимиру.
– Ну что, покурим не в затяжку, пока шухер не подняли, – улыбнулся он.
– Жвачка есть зажевать? А то училка мамке запалит, – подыграл ему Лутковский.
Ленц отхлебнул из горла и упёрся взглядом в бледно-голубое небо. По выцветшему летнему бескрайнему пространству нехотя, лениво, с востока на запад плыли облака. На их белом, как бумага, фоне зависла чёрная галочка птицы, которая через секунду рванула в сторону невидимым росчерком и растворилась в этой вечной неиссякаемой глубине. Лутковский таким же прищуренным взглядом окунулся в эту вечность. Чем