духи ханов в мавзолее – не глупости, а слезы фонтана – глупости? – рассердился Павел.
Мусса тяжело вздохнул и недовольно покачал головой.
– Дело мужчины – война. А женщины только отвлекают его.
– А как же:
Фонтан любви, фонтан живой!
Принёс я в дар тебе две розы.
Люблю немолчный говор твой
И поэтические слезы.
Твоя серебряная пыль
Меня кропит росою хладной:
Ах, лейся, лейся, ключ отрадный!
Журчи, журчи свою мне быль…
– на этот раз процитировал Павел.
– Пушкина вспомнил? Я его не люблю, – отмахнулся Мусса. – Там гарем, – сказал провожатый, указывая на дальнюю часть дворца. – Не стоит мужчинам ступать на женскую половину, даже если уже много лет в нем никто не живёт. Не хорошо.
***
Павел поблагодарил Муссу. Попрощался с Ахмедом-Хаджи, подарил ему серебряный рубль. Старик так и сидел на том же месте, греясь на солнышке. Пожелал юноше удачной судьбы.
Мусса проводил Павла за ворота.
– А зачем ты сюда приехал? – неожиданно спросил татарин.
– По службе, – ответил Павел.
– Уезжай, – чуть слышно произнёс Мусса. – Беда идёт. Мне не привыкать, это моя земля. А для тебя она – чужая.
– Нет. Здесь и моя земля, – непонимающе пожал плечами Павел.
– Эх, что ты говоришь? – сокрушённо сказал Мусса. – Я – воин. Мои предки были воинами. Их кости лежат здесь. Их дух живёт в этих горах. Я горжусь ими. А ты чем можешь гордиться в Крыму? Что будешь защищать? Чьи могилы?
– У меня тоже предки были воинами, и я тоже ими горжусь, – твёрдо ответил Павел.
– Мой род владел землями Крыма сотни лет. Он был великим. Все здесь принадлежало моим предкам: каждый камень, каждая травинка…. До того, как русский царь пришёл сюда, – добавил он жёстко.
– Только, твои предки известны тем, что нападали на чужие земли, приносили горе и торговали людьми. А мои предки всегда с честью защищали свою землю. И сейчас я готов её защитить. Это – и моя земля.
– Да что ты такое несёшь, мальчишка! – разозлился Мусса, хватаясь за рукоять кинжала. – Не смей оскорблять память моих предков!
– Если я сказал что-то не верно, поправь меня, – стоял на своём Павел. – Какие подвиги совершил твой род? Разграбил какой-нибудь город? Сжёг несколько селений? Привёл в плен сотню невольников? А мои предки всегда стояли за землю русскую до последней капли крови. И я не посрамлю их память. Никуда не уйду!
– Эх! – безнадёжно махнул рукой Мусса, повернулся и быстро зашагал обратно по каменному мосту.
Белый город
– Стой! – крикнул проводник татарин.
Старика наняли в Бахчисарае, чтобы не сбиться с пути. Тощий, сутулый, в старом выцветшем халате. Когда-то зелёная феска выгорела на солнце до серо-жёлтой.
Денщик, сидевший на месте кучера, натянул вожжи. Пролётка встала.
– Привал! – объявил он. Спрыгнул на землю размять ноги. Достал мешок с овсом, намереваясь