ее простил, чтобы он оказался именно таким, каким она его придумала, чтобы они смогли всё преодолеть и быть счастливы, но чтобы никто при этом не пострадал, особенно дети.
Ответ не заставил себя долго ждать. Сава захлопнул духовку, в которой уютно томились печеные овощи, и начал игру:
– А за что простить-то? Что случилось между ними?
Ника любила, когда собеседник, зная правила, принимался сочинять на ходу, убедительно подхватывая заданную автором тему:
– Что случилось? Так вот в пару фраз и не уместишь все, что случилось. Кире казалось, что всё могло бы быть иначе, и оно было бы, но, видимо, еще хуже. Она же сама выдумала эту воображаемую царапинку и расковыряла ее до кости.
– Не выдумала. Помнишь Митю, всё же с него началось в пятом классе? Помнишь, нравилась она ему, а он таскался за ней? Помнишь, как перед началом урока… Как ее зовут, кстати?
– Я называю ее Кирой. Как тебе такое имя?
– Хм, редкое имя для того времени. Видимо, в честь Киры Шемаханской из «Чародеев»?
– Или Киры Найтли.
– Договорились. Так вот, помнишь, вертелась она с Катькой у доски? Биологичка сделала им замечание, но баловство не проходило. Тогда Митька подошел сзади, обхватил Киру поверх рук, развернул к себе, а отпустил на мгновение позже. Такое вот случилось первое бесцеремонное мужское вторжение.
– Допустим, и что дальше?
– Оттолкнула она его, сильно так, не по-девичьи совсем. Парень упал, вопросительно-растерянно заковылял к задней парте. Потом Кира долго сторонилась мальчиков, и след в памяти остался на всю жизнь.
Друзей не то чтобы мало, их вообще не было. Одноклассницы то и дело норовили перетянуть одеяло внимания каждая на себя. Смысла участвовать в их глупых затеях Кира не видела. Она не могла найти ни единого повода для постоянного подстраивания под чужие причуды и веления. Вместо теплоты и поддержки общение подразумевало неизменное служение чьим-то интересам. А ее, Кирин, бушующий фантазиями внутренний мир никого не интересовал. Поэтому отношения складывались поверхностно, до первой ссоры. Дружба была таким же эфемерным понятием, как отцовская забота. Не случалось ни разговоров, ни поведанных секретов, ни одного намека на общность интересов, ничего из того, что сопутствует детству и юности. Не повезло, в общем. Не случилось. К концу шестого класса девчонки окончательно разбились на пары, смотрели на Киру косо или вовсе не смотрели.
Со временем девочка научилась дружить с книгами, музыкой и искусством. Антуан де Сент-Экзюпери, Фредерик Шопен, Клод Моне, Джейн Остин, Франсуаза Саган, Клод Дебюсси, Шарлотта Бронте, Михаил Врубель твердо заняли свое место в ее хрупком сердце. Классика формировала пытливую девичью душу, порождала в ней возвышенное отношение к окружавшей ее неприветливой прозе жизни.
Миниатюрная стать одиночки всегда стояла особняком в ряду со среднерусским телосложением ровесниц. Изобретательная Софья Михайловна, мама Киры, шила для дочери модные платья и комбинезоны по