присоединяются сестра и дежурный врач. Он быстро и грамотно проверяет глаза, заглядывает в рот, щупает пульс на шее, а потом объявляет, что с мужчиной все в порядке.
– Всего лишь приступ паники, – поясняет доктор Энни, когда они отходят от постели обсудить случившееся. – Дам ему дозу морфия. Присматривай, пока не заснет.
Энни убирается вокруг кровати, ожидая, когда мужчина сомкнет веки, но тот не проявляет никаких признаков сонливости. Возможно ли стать невосприимчивым к морфию? Энни попросила бы у доктора еще дозу, но он и сестра заняты более серьезным пациентом в другом конце палаты, и она терпеть не может их беспокоить.
– Простите, что со мной возни, как с ребенком, – смущенно говорит мужчина и кивает в сторону иллюминатора. – Просто я боюсь моря. Не путешествую по воде, если могу этого избежать, но военные не спрашивают. Я так и не научился плавать. И мы, похоже, в любую минуту пойдем ко дну, верно?
Серый океан и правда выглядит особенно плохо. Энни может понять, почему его страшатся.
– Не волнуйтесь. Вы в полной безопасности. Это «Британник», побратим «Титаника»…
Мужчина перебивает ее, взревев как осел:
– И от этого мне должно стать легче? Мы оба знаем, чем там дело кончилось, так ведь?
– Этот корабль другой. Он лучше. Его изменили, основываясь на том, что узнали после потопления, – говорит Энни. Она надеется, что не слишком ошибается. Она не уверена, что предприняли в «Уайт Стар Лайн»; они, как говорят, винили больше айсберг, нежели недостатки корабля, нехватку спасательных шлюпок и пренебрежение мерами безопасности. Заглушенный телеграфный сигнал. За последние несколько лет сменилось столько теорий, что Энни сбилась со счета.
Она щурится, глядя на обожженную солнцем светлую кожу мужчины, на пятнышки на носу, похожие на веснушки, которые пытаются вновь проявиться.
– Ирландец, да? Тогда вы знаете, кто такая дубеса, – говорит Энни, и ирландское произношение – дуб-хе-са, как всегда говорила бабушка, легко соскакивает с языка. – Нет, никогда не слышали? – спрашивает она, когда мужчина, глядя на нее, хмурит брови. – Разве бабуля не рассказывала сказки про нее? Дубеса присматривает за всеми моряками, за всеми, кто в море.
Это не вся история, но Энни не хочет пугать его еще больше, а он явно не слышал о той, кого всех в Баллинтое учат уважать и бояться практически с рождения.
– Не беспокойтесь… если быть хорошим человеком, она спасет. – Энни улыбается мужчине так сильно, что болят щеки. – А вы вроде бы хороший.
Старик смотрит на нее с сомнением.
– Не знаю, милая. Я, в конце концов, сражался на войне.
Но он, кажется, успокаивается и все-таки засыпает. С концом смены Энни может уйти на завтрак. Она спускается в столовую, где по привычке берет миску овсянки, садится рядом с Вайолет за длинный, ничем не украшенный стол и смотрит на жижу без особого аппетита. Иногда по утрам она с трудом вспоминает, что такое голод, как будто за ночь забыла.
– И