Михайлович сидел за письменным столом, до краёв заваленным медицинскими картами и множеством иных разнокалиберных бумажек. Из всего освещения в комнате горела одинокая настольная лампа, да еще слабо мерцал монитор компьютера.
– Проходите, присаживайтесь, – предложил доктор, разворачиваясь лицом к вошедшей, – значит, будем говорить с вами, раз родственников нет, но учтите, разговор будет неприятным.
– А, что разве Людмила Сергеевна не пошла на поправку? Или опять что-то случилось? Я только от нее, она уже домой собирается, только об этом и говорит, – выпалила Юлия Павловна, присаживаясь на край стула.
– Видите ли, мы помогли ей выйти из кризиса, сняли острые боли, улучшили самочувствие, но вылечить полностью мы ее не можем. Мне очень жаль, но у Поповой рак поджелудочной железы четвертой стадии. Опухоль сдавливает внутренние органы, нервы, это и становится причиной болевого синдрома, при этом возникает тошнота, рвота. Нарушается аппетит. В нашем случае даже химиотерапия бесполезна. Мы ничем не можем ей помочь, – говоря всё это, Геннадий Михайлович смотрел в глаза своей собеседницы твердым не мигающим взглядом, не пытаясь отвернуться.
– Что же мне делать? И когда она умрет, сколько осталось? Какой кошмар, Господи! – Юлия Павловна не знала, куда ей деть руки, она бесконечно сжимала, комкала пальцы правой руки левой и наоборот.
– Не думаю, что это продлится больше двух месяцев. Единственное, что мы можем предложить, поскольку Людмила Сергеевна медицинский работник вот – и Геннадий Михайлович протянул женщине визитку.
– Звоните, когда она перестанет есть и пить, мы заберем её сюда, чтобы облегчить последние дни.
– Она еще не знает? – спросила Юлия Павловна.
– Я скажу ей завтра. Перед выпиской. Сам, – заявил доктор отрывистым и безапелляционным тоном.
Юлия Павловна поняла, что разговор закончен. Врач вернулся к своим бумажкам, а оглушённая ужасной новостью Юлия Павловна потащилась домой. Слезы непрестанно заволакивали её глаза, не помня себя, как зомби Юлия Павловна добралась до дома, по дороге то и дело, спотыкаясь и наталкиваясь на прохожих.
Она проревела полночи, сидя на кровать. Просто так, потому что даже представить не могла, что теперь будет с нею, с этой квартирой, с Людмилой Сергеевной. Потерять ещё одного близкого человека за такое короткое время – это уж слишком! Но на следующий день Юлия Павловна взяла себя в руки. Как могла, натянула на лицо улыбку и пошла забирать соседку из больницы. Улыбка, впрочем, отклеилась тотчас, лишь она глазами встретилась с Людмилой Сергеевной. Их взгляды соприкоснулись на один миг и тут же разошлись в разные стороны. И более не пересекались до самого дома. Обе старательно делали вид, что всё в обыденно, что главное сейчас – собрать пожитки, ничто не забыть, вызвать такси, одеться, получить выписку.
Женщины доехали до дома на такси. Они сидели в полном молчании, забившись в разные углы машины, так же молча поднялись