снизу одновременно два голоса, мужской и женский.
– Это ветер в листве, – сказал Алешка. И зашептал мне в другое ухо: – Только я к папе в карман не полезу. Это нечестно. Все-таки родной человек.
– А к чужому можно, да? – зашептал я в его ухо. – Это честно?
– Тоже не очень, – дипломатично отшептался Алешка. – Но все-таки не так.
– Ладно, – сказал я, – что-нибудь придумаю.
Мы еще полчасика поглазели в бинокль на Мрачный дом, ничего нового не узнали – стоит себе на старом месте. И хранит свои старые тайны.
А засыпая, я придумал, как заглянуть в папин коробок.
Но самое обидное – когда проснулся, забыл. И долго лежал, глядя на изнанку крыши над головой, где уже появились пауки со своей паутиной, и слушая, как мама внизу гремит посудой и готовит завтрак. И ворчит на папу, что он курит натощак.
– Это чтобы голод перебить, – оправдался папа. – Шашлычка хочется.
– Овсянка, сэр! – сказала мама вредным голосом. – Поднимай ребят.
Когда на завтрак овсянка, то хочется спать до обеда. Но я вскочил и разбудил Алешку, потому что папины слова про шашлык напомнили мне мою идею про спичечный коробок.
После завтрака, который мы с трудом перенесли, я взялся за грабли и стал скрести участок, собирая сухие опавшие ветки с берез, стружки и щепки от нашего строительства и папины окурки.
– Что это с тобой? – удивилась мама. – То не допросишься целый день, а то вдруг сам за грабли взялся? Не заболел?
– Это его овсянка вдохновила, – предположил папа. – Я тоже от нее зверею.
– Поговорите мне, – пригрозила мама. – Я ваш бунт манной кашей подавлю.
За всеми этими разговорами Алешка по моему плану пробрался в дом и спрятал все спички. К этому времени я сгреб мусор в кучу и сказал:
– Леха, принеси спички.
Мой брат опять пошел в дом, долго там копался и высунулся в окно:
– А их нет нигде. Кончились опять.
– Вы что, едите их, что ли? – рассердилась мама.
– А что? – вставил папа. – После овсянки я вполне могу…
Но мама так на него взглянула, что он сразу же нырнул за газету.
– Пап, дай спички, – попросил я невинно.
Не глядя на меня, он вынул из кармана зажигалку.
– Ну, пап, – проныл я, – сам ведь учил – костер зажигалками не разводят.
– Ах да. – Папа, опять же не отрывая глаз от газеты, похлопал себя по карманам и протянул мне спички. – Только верни, не забудь.
– Ладно.
И мы с Алешкой стали разжигать мусор…
Но в коробке ничего не было. Только спички. Алешка забрал его у меня, повертел в руках, раскрыл пошире, потряс и выронил спички на землю.
– Смотри! – шепнул он.
На донышке коробка были написаны шариковой ручкой какие-то буквы и цифры.
– Шифровка! – догадался я. – Запоминай!
Алешка уставился на запись, потом закрыл глаза – повторил ее про себя.
– Готово, – сказал он и помчался на чердак.
А я спокойно разжег костер, вложил спички в коробок и вежливо вернул его папе.
– Присмотри,