за меня! Я глубоко раскаиваюсь, что втолкнул тебя в эту грязь! И Платонова не пачкай!
Она: Грязь не грязь… А платят хорошо… Платили бы мне столько за воспитательницу – разве пошла бы?.. Раньше, если не замужество – женщина обретала независимость на панели… Ныне вы еще для нас придумали – работу и науку. Спасибо на том! Чего же ты ропщешь? Чтоб хорошо жить – мужчин обманывали. А теперь – и общество!
Он: И на том тебе спасибо… Еще не угасло в тебе мое просветительство. Еще не лжешь, как скоро это вынуждена будешь делать. Вот, кстати, и об этом у Чехова… «Интеллигентная или, вернее, принадлежащая к интеллигентному кругу женщина отличается лживостью»… Заметь это – «вернее, принадлежащая»… То есть, подлинная интеллигентность вам природой вашей – исключена. Запрещена!
Она: Стоп! Что перелистал, засмутился?.. Небось и мужчинам попадает? Дай-ка, дай-ка книгу! «Умный любит учиться, а дурак – учить»! Хорошо! Прямо про тебя!
Он: Про твоего Подлазина это… Не про меня…
Она: Ну так это… Во – в самую точку! Не рви книгу – библиотечная! «Вспоминаются споры о братстве людей, о пользе народу, о работе, между тем никогда в сущности споров этих не было, а только (пьянствовали) пьянствовал, когда был студентом. Пишут, «стыдно за людей с университетскими значками, когда-то ратовавших за человеческие права и свободу религии и совести», – а никогда они не ратовали». Во!..
Он: Что – «во»! Чехов ратовал. Многие ратовали. Остальные становились захребетниками народа. Да еще пудрили ему мозги своей ханжеской либеральностью. Интеллигенция всегда – часть, отчасти, а не статистически-сословная цифра… А теперь – то ли вся интеллигенция, то ли ее вообще нет… Ведь все при деле вроде бы… Сидят на местах… Те же чиновники, бюрократы, но уже с дипломами…
Она: Слушай! Нафиг это мне все! Мне одно только сейчас надо: сатира Платонова! В наши дни – надел клобук – ты…
Он: Подчас мне кажется время наше – все феминное… То вас терпела семья – теперь вас терпит все общество, Артистки! Вам хорошо… Ресурс выживаемости и адаптации у вас от природы больше. Что угодно изобразите! Даже работу, даже науку… Вот, смотри, еще это место у Чехова. Как он хорошо знал вашего брата, как избегал впасть в зависимость… А едва впал в нее – лишился и жизни… «Женщина находится под обаянием не искусства», – читай, и литературы, и науки, и всего-всего! – «а шума (при искусстве), производимого состоящими при искусстве».
Она: Ну и что? Не хочешь ли этим сказать…
Он: Да, хочу сказать, что все клеветы мужчин на женщину – по сути возвышают ее! Для нее все-все мужские, важнейшие, творческие и сверхтворческие дела – пустяки, мужские шалости, от природной неполноценности мужчине не дано произвести жизнь! Не дано родить! А она, даже одним притворством, как бы шутя, изобразит (не сделает! Еще бы не хватало! Что же она свою женскую, природную сущность променяет на социально-мужскую суету?..) все, что ей навязывают из арсенала мужских и общественных занятий… Она и их употребит на пользу своей женской сущности! На любовь!..
Она: