еще один тучный шлепается на берег, присоединяясь к аплодисментам.
Сливая с себя потоки грязной воды, наш герой поднимается.
Знал бы Иван Сергеевич, смачно обламывая хитиновую скорлупу Кассиуса Клея, превращая его в труху, о комментариях сына получасовой давности! Сыто вздохнув, он отодвигает блюдо с ошметками «супербойца»:
– Не! У нас в Волге раки крупнее!
– Ну, с более крупным тебе бы пришлось и больше повозиться, – смиренно произносит сын.
Я неожиданно смеюсь. Пауза.
– Ладно, сынок! Спасибо тебе за такой подарок.
– Ну что ты, батя. Можно мы погуляем?
– Да уж покажи брату-то… дяревню нашу! – усмехается довольный хозяин избы.
Фонтанировали мы тогда непрерывно. Миноносец «Назойливый»! Миноносец… «Мозолистый»! – и представляли, как Сергев гонится за нами в длинных трусах, раскручивая в воздухе бляху ремня.
А пока мы уходим в отведенную нам светелку.
– Это была, так сказать, деревенская часть… нашей эпопеи! – продолжает комментировать наши перемещения Игорек. – Босоногое детство. Эскиз художника-передвижника. И далее – великосветская жизнь! Переодеваемся!
К моему удивлению, Игорек остается в той же рубахе, но меняется в корне. Хотя добавились тапочки. Но – осанка! Перед выходом он оценивает свое отражение в старом тусклом зеркале.
– Чудовищная бедность! – произносит он трагически, но гордо.
И мы выходим. Берем зачем-то ракетки для пинг-понга. Как я понимаю – чтобы выглядеть богаче.
– У нас тут, впрочем, всё без затей, – поясняет Игорек (и нарядом своим, и всем видом подтверждая это). – Но зато – все свои! – Это он произносит надменно, и даже как-то гнусаво.
Выходим на утоптанную (танцами?) площадку. Пахнет мятой травой.
– Познакомься – Марк Лубоцкой, первая скрипка, Большой театр.
Изящный брюнет в майке и шароварах склоняет голову – чуть шутливо.
– Нелли Мешкова, солистка того же заведения!
Я бы сказал – легкая, слегка покровительственная небрежность.
Нелли, на первый взгляд, кажется женщиной простой, но это только на первый.
– Игорь Иваныч Алексеев, – улыбаясь, рекомендует она Игорька остальным (их друзьям, видимо). – Душа нашего деревенского общества.
Такая рекомендация, чувствую, несколько коробит Игорька. Что значит «деревенского»? Но не поправлять же даму. Для этого он слишком хорошо воспитан. Только сдержанный поклон, и рука – к сердцу.
– Ах, да. Совершенно забыл. Валерий, мой петербургский кузен. Подающий надежды! – Тонкая усмешка, рассчитанная на всеобщее понимание. – Впрочем, – взмах руки, снисходительно-прощающий, – богатый бездельник, как все они!
Я тоже несколько обомлеваю от такой характеристики – не полностью согласен. Но поднимать склоку – терять лицо!
– Ну что? Играем? – снимая напряжение, произносит Марк и поднимает ракетку.
Он с Нелли, я с Игорьком