Валжебл попросил передать вам ваши новые документы! – конспиративным голосом произнес гном, едва ли не прижимаясь бородатым лицом к глазку.
Дверь я все-таки открыла.
Мне учтиво подали конверт и удалились. Нет, все-таки не сон. Бутылка на столе, два бокала, один из которых недобит и мой бюстгальтер на статуе. Полный натюрморт, так сказать.
– Да не ну нафиг, – сглотнула я.
Безрукая статуя решила подержать мой лифчик. Правда статуя была мужского пола. Рук у нее не было совсем. А то, что выпирало не стоит показывать детям до совершеннолетия.
В этот момент совесть требовала включить режим Клеопатры. Она наивно надеялась, что кто-то унесет тайну в могилу, и, желательно, глубоко.
Развернув бумаги, я достала какую-то книжку, похожую на паспорт.
Я открыла «паспорт», посмотрела туда, потом подняла глаза на Фемиду, молча завидуя ей.
Еще разок!
Я снова опустила глаза, разминая сонный речевой аппарат.
– Ма-мэ-ми-мо-му-у-у! – разрабатывала я губы.
Я честно пыталась прочитать написанное. Но не осилила. Поэтому с мольбой посмотрела на Фемиду, требуя справедливости!
«Бимбермортилиса Риктушлер дщерь Ярпершипа» – медленно по слогам прочитала я.
И снова подняла глаза на Фемиду в кружевной повязке и попирающей чье-то достоинство.
Язык срочно требовал моральной компенсации. И травматолога. Я сглотнула.
– Бим… бер… морт, – медленно и по слогам произнесла я, представляя, как выносят труп паспортистки. – Еще разочек! Бим… Бер… Морт…
Я пыталась продраться через логопедический хоррор.
– Внимание! – цыкнула я зубом, чувствуя себя гладиатором. – Идущие на вывих челюсти приветствуют вас! Тихо-тихо… Бим… бер… морт…
Вот как это выговорить? Я сложила губки бантиком. Потом растянула из в улыбке. И повращала хоботочком губ в разные стороны.
– Я – тот кого нельзя называть! Лорд Бимберморт! – грозно заявила я.
Вот хотя бы здесь суровая фантазия должна была меня тормознуть, но нет!
– Бим… бер… морт… и … лиса! – я чувствовала себя скалолазом, покорившем Эверест.
Я мысленно вбивала флажок в задницу того, чья фантазия породила сей шедевр.
– С фамилией проще! – обнадежила я себя. – Рик-ту-шлер!
Есть в ней какой-то оттенок французского. Прямо мадам Риктушлер, вам не мешает торшер? О, мон шер, мадам Риктушлер! Да с такой фамилией можно духи выпускать! А вот с отчеством будет посложнее.
Через полчаса я могла сносно, но медленно, задумчиво и с нервным прищуром произносить свои реквизиты.
– Здравствуйте! Меня зовут Бимбермортилиса Ярпершиповна Риктушлер! – улыбнулась я, представляя, как падает любой чиновник и бьется в конвульсиях протоколист.
Дата рождения порадовала меня настолько, что я перестала думать о секундах свысока.
Я даже снизу боялась на них смотреть!
Фраза «сто лет в обед» перестала быть образной лишь потому, что теперь я могу спокойно