разу не испытывал.
– Ну, как ты с папой время провела? – спросила жена, когда прибыла за дочкой.
Остальные уже разъехались – завтрашний рабочий день диктовал свои правила. Обычно в весенне-летний период собирались компанией еще с пятницы. Топили баню, жарили шашлык, ходили на рыбалку. Жены в это время загорали, присматривали за детьми. Дача Константинова была приспособлена для того, чтобы позвать сразу три-четыре семьи. И вот теперь это все куда-то делось, а Никита даже не понял, как именно это произошло.
Олег и Глеб, конечно, наведывались, но все реже. Да и то, приезжали под занавес субботы и с воскресного обеда уже торопились в город. А Еся вон и вовсе не осталась. От этих мыслей у Никиты в душе заныло. Стало как-то неуютно.
– Очень весело! Папа говорит, тут спится отлично, так и есть. А ты как? – ответила Сашенька и вдруг посерьезнела.
Видимо, вспомнила, что мама могла быть в эту ночь не одна. И хоть пока малая мыслила совсем иными категориями, Константинов испытал еще более тревожно-неприятное чувство.
– И я прекрасно, – улыбнулась Еся и посмотрела на Никиту.
Она, видимо, знала, что он собирается с ней поговорить о ее Егоре. И он действительно собирался, только вот сейчас все слова вдруг куда-то растерялись.
– Не торопишься? – спросил он. – Шашлык со вчера остался. Хотел разогреть на обед, а то до города путь неблизкий.
Сказал это и сразу мысленно себя обругал. Ну что за ухаживания гамадрила? От таких любая жена сбежит.
– Да вроде не тороплюсь, – чуть пораздумав, ответила Есения. – И шашлыка бы поела.
Она вручила Саше сумку, и дочь умчалась к дому. Сама же подняла руки и потянулась, как довольная сытая кошка. Константинов невольно замер взглядом на фигуре Есении. Ее не испортили роды – напротив, после того, как у них появилась Сашка, жена стала еще более женственной и желанной.
– Не выспалась? – с улыбкой спросил Никита, а когда понял, о чем только что поинтересовался, нахмурился.
– Выспалась, – тихо рассмеялась Еся. – И пойдем уже в дом, раз поесть позвал.
Пока Саша рассказывала о новых приключениях своей куклы (а они случались ежедневно), Константинов поставил еду на плиту. Наскоро нарезал салат из зелени, когда шашлык разогрелся – собрал на стол. Самому есть не хотелось, чувствовал себя, как пятнадцатилетний пацан, который влюбился впервые. И подумать только – в собственную жену.
А вот Есения и Сашка, усевшись за стол, принялись уплетать мясо.
– Вкусно! – похвалила Еся, хотя, конечно, шашлык надо было есть еще вчера с пылу, с жару.
– На ужин лучше бы осталась. И на ночь, – с явным намеком ответил Никита.
Жена кашлянула, покосилась на Сашу. Та или делала вид, что ничего не понимает, или действительно не вникала в разговор взрослых. Да и разговором-то это было не назвать. Так, пара реплик, которые, возможно, были значимы только для него.
– Я же сказала, что были дела, – мягко улыбнувшись, ответила Есения.
Саша, быстро доев, убежала собираться, оставив родителей вдвоем. Видимо, все