от страха, а фотограф из Орлеанвиля, мечтая о высокой чести сфотографировать истребителя львов, приблизился к нему.
Не смутился один лишь маленький господин.
– А вы уже много убили львов, господин Тартарен? – сохраняя полнейшее спокойствие, осведомился он.
Тарасконец за словом в карман не полез:
– Да, сударь, я убил много львов!.. Я хотел бы, чтобы у вас было столько же волос на голове.
При этих словах весь дилижанс расхохотался – на голом черепе у маленького господина торчало три рыжих волоска.
В разговор вмешался орлеанвильский фотограф:
– Опасная у вас профессия, господин Тартарен!.. Бывают ужасные мгновения… Вот, например, бедный Бомбонель…
– А, да, охотник на пантер!.. – довольно презрительно заметил Тартарен.
– А вы его знаете? – спросил маленький господин.
– Вот так так!.. Как же не знать?.. Раз двадцать вместе охотились.
Маленький господин улыбнулся.
– Вы, значит, и на пантер охотитесь, господин Тартарен?
– Так, иногда, от нечего делать… – сердито буркнул тарасконец и, гордо подняв голову, отчего сердца двух девиц сразу так и запылали, добавил: – Это вам не лев!
– В сущности, пантера – это большая кошка… – робко заметил орлеанвильский фотограф.
– Совершенно верно! – подтвердил Тартарен, – он был не прочь несколько принизить Бомбонеля, особенно в глазах дам.
Тут дилижанс остановился, кондуктор отворил дверцу и обратился к старичку.
– Вам выходить, сударь, – сказал он весьма почтительным тоном.
Маленький господин встал и вышел из дилижанса, но, прежде чем затворить за собой дверцу, сказал:
– Позвольте, господин Тартарен, дать вам один совет.
– Какой совет, сударь?
– А вот послушайте! Вы мне внушаете симпатию, и я хочу вас предупредить… Скорей возвращайтесь в Тараскон, господин Тартарен!.. Здесь вам делать нечего… В глубине страны осталось всего несколько пантер, ну да это же мелочь! Разве это для вас дичь?.. А со львами все кончено. В Алжире их больше нет… Мой друг Шассен недавно убил последнего.
Тут маленький господин поклонился, затворил за собой дверцу и, смеясь, удалился вместе со своим портфелем и зонтиком.
– Кондуктор! – изобразив на своем лице свирепость, заговорил Тартарен. – Кто этот старикашка?
– Как? Вы не знаете? Да ведь это господин Бомбонель!
III
Львиная обитель
Тартарен из Тараскона слез в Милианахе, а дилижанс продолжал свой путь на юг.
Двое суток терпеть жестокую тряску, две ночи подряд, не смыкая глаз, смотреть в окно, не покажется ли где-нибудь в поле или на обочине дороги громадная тень льва, – столь длительное бодрствование, несомненно, заслуживало нескольких часов отдыха. А затем, сказать по правде, после недоразумения с Бомбонелем честному тарасконцу, несмотря на его вооружение, свирепое выражение лица и красную феску, было неловко перед орлеанвильским фотографом и двумя девицами из 3-го гусарского.
Итак, он шел по широким