подвергшихся им в мучеников в глазах окружающих.
А в эту ночь, первую в Петербурге, он позвал к себе сестру запиской. Като пришла. И заставила его забыть все горести. Никакой вины государь не почувствовал. А девушка только убедилась – брат в её руках. Целиком и полностью. Никто – ни жена, ни мать и даже ни Нарышкина – не могут заменить её в его сердце. Этого Екатерина и добивалась.
Общество, надо сказать, восприняло Аустерлицкое поражение вовсе не так трагично, как ожидалось. Да, у многих погибли близкие люди, почти весь светский сезон пошел насмарку из-за того, что во многих домах был траур – но если то была бы победа, разве всё обстояло бы не так? Кроме того, разгром корпусом Багратиона французского арьергарда при Шенграбене несколько компенсировал Аустерлицкую катастрофу в глазах света. А Аустерлиц воспринимался как «досадное недоразумение». «Лепя, лепя и облепишься», – эта поговорка, сочинённая неким московским остроумцем, повторялась на все лады. И только император – а также узкий круг его приближенных – ведали настоящую цену этого события.
***
Граф Кристоф приехал в Петербург, как и обещал, к православному Рождеству, поздно ночью, – больной и разбитый окончательно. Его ребро не спешило срастаться, боль не прекращалась, особенно по ночам, от неё хотелось выть и лезть на стенку. У него до сих пор шла кровь горлом. К тому же, в дороге, на одной из почтовых станций в Литве, его застигли письма. В одном, от сестры Катарины, сообщалось о смерти Эрики и о том, что они не знают, как нужно правильно сообщить об этом Гансхену – написать ему или дождаться его возвращения и показать могилу невесты. В другом, от матери, кратко и сухо была изложена смерть его дочери. После таких вестей он долго сидел один в грязноватом зале станции и курил, хоть дым больно обжигал израненное лёгкое.
Надо было ещё подумать о том, что будет с его карьерой. Наверняка, ничего хорошего. В произошедшем была и его, Кристофа, вина. Он хлопотал за Вейротера, предложившего провальный план. Он впустил в свой Штаб генерала Савари, который мог втихую снять копии с диспозиций, подслушать разговоры, увидеть расположение войск и сделать соответствующие выводы, а потом передать всё, что узнал, своему повелителю. Он, в конце концов, не был рядом с императором во время этого бесславного события. Хороший же генерал-адъютант получается! А если бы Александра зацепила шальная пуля? А тут ещё вот такие дела… Дочка его, Магдалена, красивая девочка, плоть от плоти и кровь от крови… Как же так? Впрочем, маленькие дети и болеют, и, бывает, умирают. Как и юные девицы. Это жизнь. Причину смерти невесты Иоганна Катарина не указала, и граф отчего-то подумал – чахотка. Было от чего Эрике впасть в чахотку, если честно… Но как бы Гансхен не сделал чего с собой. Это он и отвечал младшей сестре: «Дождитесь его, не спешите сообщать, а если сообщите – никогда не оставляйте одного». Матери он не стал писать – скоро увидятся.
Итак, приехав в столицу, он зашёл в свой тёмный дом, сделал жест слуге, который было