как раз бьюсь над этой задачей, – пробурчал Крынкин, уставившись честными глазами.
Такой немного придурковатый и преданный взор подчиненных всегда означал только одно – еще даже не приступал, но если вы настаиваете…
– Я во второй половине дня к ним собиралась, – пролепетала начальник юридического отдела.
Агафонов махнул рукой, понимая, что Ксюша-юбочка из плюша далеко от Крынкина не ушла.
– А ты, Юрий Петрович, – рыкнул на Неженцева. – Что с рекламой дома на Московской? Неси баннеры на утверждение.
– Их только завтра дизайнер пришлет, – ухнул будто филин начальник отдела продаж.
– Прекрасно, просто прекрасно, – процедил шеф, теряя терпение, и громко позвал секретаря: – Ольга, зайди!
Лица Агафоновских замов сразу же превратились в посмертные маски.
– Пожалуйста, – Михаил Александрович строго глянул на маленькую, похожую на олененка, женщину, мать троих детей и жену здоровенного амабала Леши, работающего в компании прорабом. – Ольга Владимировна, я вас очень прошу в понедельник с утра сформировать в Документообороте отчет по невыполненным задачам. Красным маркером выделите тех героев, у кого по одному просроченному поручению. Тем урежу премию. У кого два – лишу тринадцатой зарплаты. Три и больше – уволю на хрен, – сурово закончил Агафонов и слишком ласково улыбнулся. – Как говорили наши коллеги в Древнем Египте и Месопотамии, работайте, друзья, солнце еще высоко!
Дана подняла на любовника взгляд, полный негодования, и уже собралась что-то сказать, как на столе зазвонил сотовый.
– Па-а-п, – заныл Егор. – Я тебя жду-у. Мама меня специально домой загнала…
– Через пять минут буду, – поспешно бросил Агафонов и, схватив куртку, ринулся к выходу. – В понедельник планерка, – отрывисто заметил, обернувшись около двери. – В девять утра. Прошу не опаздывать. Будем обсуждать ваши косяки и начислять премии.
– Все твои идеи, Крынкин, – услышал он на бегу бас Неженцева.
– Я только предложил, – пошел на попятный сисадмин.
«Идиоты», – мысленно вздохнул Агафонов и внезапно понял, что с понедельника в офисе начнется шоу «Кукла для босса». Он негодующе фыркнул и решил во что бы то ни стало спутать карты новоявленным свахам.
Всю дорогу от поликлиники и обратно Егор исполнял арию сиротки из оперы «Мать-ехидна, отец-негодяй». Он ныл, что не хочет жить с матерью и ее новым мужем, а желает перебраться к отцу.
– Вот было бы классно, правда, пап? – с надеждой глянул на Агафонова Егор.
– Мама не разрешит, – мотнул головой Михаил вдруг остро ощутив, что жить вместе с сыном – это прекрасная идея. Просто отличная. – Даже заикаться не стоит.
– А чего ей? – насупился сын. – У нее вот-вот еще один сын родится. Пусть он им остается, а я только твой буду.
– Мама тебя любит, – улыбнувшись заметил Агафонов и поспешно добавил: – Я тоже. Нужно научиться, Егор, как-то сосуществовать в наших непростых условиях.