откажусь, – она внимательно посмотрела на братьев. – Могу только предложить вам присоединиться вместе со мной к утренней мессе. Также мы с отцом будем рады видеть вас на охоте.
Роджер был настроен хоть каждое утро сопровождать Матильду к мессе, чтобы узнать её лучше и постараться всё-таки уговорить. Однако дочь графа неизменно была любезна, но непреклонна. Её не трогали качества Вильгельма, и любые увещевания наталкивались на твёрдое «я не хочу становиться женой вашего герцога». Чаще всего она просто переводила разговор на другую тему, и Ричарду с мученическим выражением лица приходилось его поддерживать. Придворные уже начинали подшучивать над незадачливыми послами, пока, спустя неделю, в Брюгге не явился Вильгельм. Его алый плащ, казалось, полыхал огнём, а тёмные глаза метали молнии. На гладковыбритом лице проступали красные пятна от гнева. Он снял кольчужный капюшон и водрузил золотой венец на всклокоченные волосы. Метался по комнате словно вихрь, отчего Ричард предусмотрительно отошёл к стене.
– Как она посмела? – гремел Вильгельм. – Отказаться от титула герцогини? Она в своём уме?!
– Мы сделали всё, что могли, милорд, – Ричард тщетно пытался его успокоить. – Дорогие подарки. Рассказы о ваших подвигах. Будущее Нормандии. Говорили о борьбе с врагами и о торговых путях с Византией, Англией и Норвежским королевством. О союзе с Францией. О вашем благородном происхождении.
– И что она ответила на это? – голос Вильгельма срывался на крик.
– Повторяла, что между вами стоят обстоятельства вашего рождения, милорд.
– Роджер, почему ты молчишь? Ненавижу, когда ты молчишь!
– Мы каждое утро сопровождали её на мессу, милорд, – осторожно начал Роджер.
– И вы вдвоём ничего не добились, так?
– Да, милорд.
– Мне придётся взять дело в свои руки! – кричал Вильгельм. Схватив глиняный кувшин, запустил им в мозаичную стену. Подойдя к черепкам, начал яростно топтать их. – Я чуть не убил вашего гонца! Загнал лошадей, ведь мы скакали всю ночь! И ради чего? Чтобы вы, потомки Ричарда Бесстрашного[13], не смогли справиться с такой пустяковой задачей?! Не смогли уговорить девчонку!
Роджер переглянулся с Ричардом и взглядом велел ему молчать. Нужно подождать, пока отходчивый Вильгельм сменит гнев на милость. Поэтому кузены молчали, пока герцог распекал их на все лады.
– Ричард! Твой отец, Гилберт, отдал за меня свою жизнь! А верный Турольд закрывал меня грудью от стрел! А мой дядя Готье дневал и ночевал в моей спальне, стремясь защитить от рук убийц! Он прятал меня в бедняцких лачугах, и вы оба были рядом! Но это вас ничему не научило! И как вас ещё демоны в ад не утащили! Эвре! Седлать моего коня! А вы, двое, поедете со мной и покажете дорогу.
Роджер видел, что герцог взял себя в руки. Он тяжело дышал, и в его глазах бушевало пламя. Стоял в центре комнаты, уперев руки в бока, и вся его стройная крепкая фигура