или запоминающегося в нем не было – ни тогда, ни сейчас. Та же несуразная одежда – пиджак с вытертыми локтями, видавшие виды брюки и сандалии на босу ногу. То же пенсне – два круглых и блеклых стеклышка на носу.
И тот же скрипучий голос, услышав который тут же замолкли даже дед с Багратионом.
– Прямо… вот сюда, представляете? – улыбнулся старичок, указывая на испачканный голубиным пометом рукав. – Птицы – чего с них взять? Божьи твари.
Почему-то все это… нет, не то чтобы пугало – но казалось жутковатым. И в первую очередь оттого, что я не засек никаких эманаций Дара. Старикашка с его силищей должен был «фонить» за километр – а я не чувствовал. Вообще ничего.
Ноль, пустышка – и это при том, что мы стояли на расстоянии вытянутой руки!
– Добрый… доброе утро, – пробормотал я.
– Здравствуйте, Александр. – Старичок отошел чуть в сторону – видимо, чтобы мне не пришлось тесниться у двери. – Могу я спросить – не найдется ли у вас минутка-другая для пожилого человека?
Ага… Попробуй тут не найди.
– Разумеется. Сколько угодно, ваше… благородие.
– Никакое я не благородие, и не был никогда. Лишнее это все, юноша, наносное… – задумчиво проговорил старичок – и вдруг, спохватившись, протянул мне руку. – Дроздов, Василий Михайлович! Будем знакомы.
– Будем… – Я осторожно пожал тонкие сухие пальцы. – Очень приятно.
Дроздов… Не самая звучная фамилия. Разумеется, не редкая – и не факт, что дворянская. Впрочем, по его же собственным словам, Василий Михайлович никогда не носил ни титула, ни чина.
Его речь звучала странно – знакомые с детства фразы почему-то казались непривычными. Он говорил… нет, не с акцентом. Просто как-то иначе. Будто то ли всю жизнь прожил в провинции, то ли вовсе прибыл прямиком из тех времен, когда дед был моим ровесником – или того раньше.
Интересная личность – и непростая. Подобные Василию Михайловичу не разгуливают по дворам без причины. Ни в такое время, ни в любое другое.
– А я вот тут… птичек покормить зашел. – Василий Михайлович указал остатками батона на скамейку у стены. – Присядем, вы ведь не возражаете?.. Ноги у меня уже, знаете ли, не те.
Я послушно проследовал за древним Одаренным. Тот шагал не торопясь, не забывая при этом подманивать голубей белыми крошками. Бестолковые птицы суетились вокруг, хлопали крыльями, галдели, отбирая друг у друга лакомство, и лишь каким-то чудом не загадили нас обоих с головы до ног. Но моего спутника это, похоже, совершенно не смущало. Он раскидал остатки батона и, опустившись на лавку, достал из бездонного кармана еще один.
– Как самочувствие, Александр?
– Не жалуюсь, – проговорил я. – Чем обязан… таким вниманием?
– Любопытство, исключительно любопытство! – Василий Михайлович махнул рукой. – Княгиня Бельская справлялась о вашем здоровье – вот я и решил… проведать.
Ольга Михайловна? Целитель, буквально вытащившая меня с того света после аварии… а потом заявившая,