стоял где-то прямо за решеткой Летнего сада, скрываясь среди зелени. Но разглядеть я его, конечно же, не мог. И он то ли понял, что я его засек, то ли просто потерял интерес – чувствовать чужое присутствие я перестал сразу после того, как посмотрел на курильщика на мосту.
– Да чтоб тебя… – вздохнул я.
Стоило быть осторожнее. В конце концов, в последнее время в Петербурге стреляют – и нередко даже в князей… Но не бежать же сейчас туда, к саду, выискивая кого-то, кто вполне мог даже не быть злоумышленником. Есть дела и поважнее.
Я захлопнул дверь, обошел «Чайку» и направился к двери. Скучающий на посту снаружи городовой не обратил на меня никакого внимания – похоже, на угрозу имперским безопасникам я никак не тянул.
Зато внутри меня ждали. Крепкий мужик в штатском встретил меня взглядом, приподнялся из-за конторки – и тут же уселся обратно.
– Добрый, ваше сиятельство, – сказал он. – Проходите.
– Куда? – не понял я.
– Прямо и направо, кабинет в конце коридора. – Дежурный вытянул руку, показывая путь. – Его светлость ждет.
Ага. Вот тебе и устроил… сюрприз.
Двери – толстые, из темного дерева – выглядели солидно. Крепко, надежно… и чуть ли не одинаково. Не было даже номеров кабинетов и помещений – не говоря уж о должностях и фамилиях. То ли в Третьем отделении особенно рьяно относились к конспирации, то ли все, кому в принципе был открыт вход в святая святых имперских жандармов, и так прекрасно знали, зачем и куда следует идти.
Скорее второе. По пути мне встретились несколько человек – невыразительных, каких-то… средних, в одинаковых серых костюмах. И никто из них не то что не поинтересовался, что здесь забыл семнадцатилетний парень, – даже не посмотрел в мою сторону. Только в самом конце коридора я почувствовал касание чужого Дара: все-таки проверяли. К Самому вряд ли пускали кого попало – но я оказался в списке избранных.
На мгновение я испытал что-то вроде мандража. Едва ли беседа с Багратионом сулила мне какие-либо неприятности, но что-то подсказывало: после того, как я открою эту дверь, пути обратно – в переносном смысле, конечно же, – уже не будет.
И все же.
Я решительно взялся за ручку и вошел в кабинет.
– Присаживайся, Саша. И подожди пару минут… Не ждал тебя так рано.
Голос я узнал, но самого Багратиона разглядел не сразу, хоть его утопающая в полумраке обитель и не отличалась солидными размерами. Скорее, наоборот – оказалась неожиданно скромной для чина второго класса. Письменный стол – огромный, чуть ли не на половину кабинета, пара кресел для посетителей, узкий диван у стены, полка с документами, сейф и еще одна дверь в углу. Возможно, ведущая в куда более просторные покои: почти наверняка Багратиону порой приходилось засиживаться допоздна – а то и вовсе ночевать на службе.
Неудивительно, что при такой жизни он в свои неполные сорок пять так и не обзавелся семьей, хоть и считался одним из самых завидных столичных женихов. Наследник