однако. Хотя, если честно, у меня уже от нетерпения на кончиках пальцев зудит – хочется скорее найти ту тварь, что устроила мне развод. Ох, как бы я был не против, если это окажется Завьялов. Теперь уже ничье заступничество его не спасет.
Старший братец даже после того как, по его словам, отоспался, выглядит так, будто те две недели, что его не было в Москве, он спал одну ночь из трех, а на ногах держится только благодаря каким-то дьявольским энергетикам.
– Ты можешь рано сдохнуть при таком режиме работы, – практично замечаю я, проходя в его кабинет и уже привычно устраиваясь в кресле напротив.
– Я летал в Люцерн, – сухо отрезает Влад с невеселой ухмылкой, – отцу стало хуже.
– Когда?
В отличие от меня, у Влада с его отцом отношения были налажены весьма теплые, Влад даже вытребовал у матери в четырнадцать, чтобы она разрешила ему жить именно с отцом, – контакта с моим батюшкой у Влада так и не случилось. Поэтому его состояние мне понятно. Он уже третий год живет вот так: на одном сплошном нервяке, из-за отца, лежащего в коме в дорогущей швейцарской клинике.
– В среду, – Влад дергает подбородком, будто стряхивая с себя неприятные мысли, – ладно, забей. Состояние стабильно отвратное, со второй степени комы он ушел в третью, ни черта хорошего мне врачи не обещают, зато опять предложили эвтаназию.
– Далеко послал? – прекрасно зная характер старшего братца, уточняю я.
– Да уж не близко, – ухмылка у Влада выходит горькой, – давай к делам, Яр, ей-богу, я не хочу сейчас об этом.
Ну, к делам, так к делам. Можно подумать, я настаивал.
– У тебя все-таки есть информация? – я задумчиво гляжу на Влада.
– А ты думаешь, я зачем просил тебя приехать? – брат саркастично изгибает бровь, глядя на меня насмешливо.
После его волшебных новостей про ухудшение самочувствия отца я уже даже сочинил версию, что Влад меня позвал, чтобы не спиться в одиночестве, благо конец недели позволял подобные маневры. Ну… И кое-что другое он мне обещал пробить, так что повод пересечься все равно имелся.
– Давай уже, рассказывай, что раскопал, – недовольно морщусь я, потому что все эти прелюдии только растравляют мне аппетит, – это все-таки Завьялов? И с какими мотивами?
– Не спеши, – в общем и целом тотальный недосып Влада все-таки ощущается, по крайней мере, на любые попытки броситься с места в карьер он раздраженно кривится. А после и вовсе поднимается из-за стола и закрывает жалюзи так, чтобы вообще ни единой щелочки не осталось.
– Нагнетаешь? – насмешливо уточняю я, хотя если честно, работает, да. И мне очень даже хочется придушить этого волынщика, что всегда подходит к выдаче найденной им информации как к акту долгого соития с мозгами клиента.
– Нет, просто бесит, – кратко огрызается Влад, отходя к кофемашине.
Вообще, когда он возвращается к столу, я замечаю, что находится мой брат в глубокой прострации, будто прикидывая, что из того, что найдено им, стоит мне рассказывать, а что – все-таки нет.
– Ну,