меня врасплох.
– Ты все понял, Яр, – хмуро отрезает Влад, – в живых их нет. Никого из них. Как тебе такой номер?
Первые три минуты после озвучивания этого факта я молчу. Даже воздух, который я вдыхаю, кажется каким-то колким ледяным киселем, и дышать им сложно.
Нет, много было в моей практике спорных дел с точки зрения этики, тот же Эд – далеко не святой, пусть даже и не пытается им показаться, и разумеется, сомнительные вопросы мне приходилось разрешать как юристу высокого класса.
Но…
Меня пробирает холодом до самых костей. Это ведь были перспективные свидетели. По крайней мере, они раньше получили деньги за подлог. И этот подлог уже наверняка перестал казаться им жутким преступлением, кто-нибудь из них наверняка бы раскололся и сдал бы нам своего нанимателя – вопрос заключался только в цене.
– Их… – даже у меня перехватывает дыхание, чтобы повторить это вслух. Хотя, казалось бы, моей циничности хватит и не на такое. Но настолько вблизи к крупному криминалу я оказался впервые…
– Устранили, – ровно и бесстрастно откликается Влад, снова выбирая самую нейтральную из возможных формулировок, да и в пустоте его тона слышится, что и ему не по себе, – делали это аккуратно. В разное время. Так, чтобы не было подозрений. У кого-то пожар, у кого-то авария, у кого-то отравление паленым спиртом… Это я сложил их всех в кучу и понял, что уж слишком много черных стикеров нужно прилеплять к анкетам. Но временные разрывы были в несколько месяцев, при этом – ни одной естественной смерти, хоть даже по причине какой-нибудь болезни. Яр, ты понимаешь, что это значит?
Если честно, то довольно смутно. Нет, факты лежат передо мной сухими и готовыми к употреблению, их невозможно игнорировать. И да, ситуация не то что подозрительная – счел бы все это бессмысленным совпадением только полнейший кретин.
Господи, причем тут мой развод, вообще? Каким он тут боком? Ведь получается, что Завьялов так и не подкатил к Вике… Откуда в этой истории вдруг выплыло так много криминала?
Хотя уже по самому факту пластики и изготовления поддельной «Вики» в принципе можно было что-то такое предположить. Но…
– Какого черта это все значит? – медленно произношу я, разглядывая фотографии «участников клуба».
Нет, ну не идти же напрямую к Завьялову и не спрашивать его, почему восемь лет назад он постарался развести меня с женой. Зачем – мне все так же непонятно.
Я предполагал, что он запал на Викки, сильно запал и решил убрать меня с дороги, подкупив и детективов, и экспертов, а после – что? Хотел дать времени ей, выброшенной мной на обочине, прочувствовать её положение загнанной в угол и после явиться этаким мистером Греем с самолетом и богатой фантазией? Передумал, узнав про её беременность?
Да, это складывалось в картинку, мне не хватало только хоть каких-то доказательств, чтобы подтвердить мои гипотезы.
Но на кой черт в таком случае устранять компроматчиков, экспертов? Ну, максимум припугнуть одного-двух идиотов, если они вдруг вздумают шантажировать, но обычно этого и достаточно.
Викки