лицом и красивыми серыми глазами.
Несмотря на свойственную Дереку беспечность, разговор с тестем потряс его куда сильнее, чем он стремился показать. После ленча, съеденного в одиночестве, Кеттеринг направился в роскошную квартиру, которую занимала дама, известная под именем Мирей. Опрятная горничная-француженка встретила его приветливой улыбкой:
– Входите, мсье, мадам отдыхает.
Горничная проводила Дерека в продолговатую комнату, обставленную в восточном стиле. Мирей лежала на диване, опираясь на многочисленные подушки различных оттенков янтаря, гармонирующих с ее кожей цвета желтоватой охры. Танцовщица обладала великолепной фигурой, и, хотя ее лицо под слоем косметики было слегка осунувшимся, оно отличалось своеобразным шармом. Оранжевые губы призывно улыбались Кеттерингу.
Он поцеловал ее и устало опустился на стул:
– Что поделываешь? Наверное, только встала?
Улыбка танцовщицы стала еще шире.
– Нет, – ответила она. – Я работала, – и махнула длинной белой рукой в сторону фортепиано, на котором в беспорядке лежали ноты, добавив: – Здесь был Эмброуз – играл мне свою новую оперу.
Кеттеринг рассеянно кивнул. Его нисколько не интересовал Клод Эмброуз и его оперное воплощение ибсеновского «Пер Гюнта». Впрочем, Мирей интересовалась этим всего лишь в качестве уникальной возможности выступить в роли Анитры[3].
– Чудесный танец, – проворковала она. – Я вложу в него всю страсть пустыни. Буду танцевать увешанная драгоценностями… Кстати, mon ami, вчера я видела на Бонд-стрит изумительную черную жемчужину. – И сделала паузу, многозначительно глядя на собеседника.
– Девочка моя, – вздохнул Кеттеринг, – сейчас со мной бесполезно говорить о черных жемчужинах. Что касается меня, то, как говорится, дело сделано, быть беде.
Моментально прореагировав на его тон, танцовщица села; ее большие черные глаза расширились.
– О чем ты, Дерек? – спросила она, произнося его имя на французский лад – с ударением на последнем слоге. – Что произошло?
– Мой почтенный тесть, – ответил он, – готовится взяться за дело всерьез.
– О чем ты?
– Иными словами, хочет, чтобы Рут со мной развелась.
– Как глупо! – воскликнула Мирей. – Почему она должна хотеть развестись с тобой?
– Главным образом из-за тебя, chèrie[4], – усмехнулся Кеттеринг.
Мирей пожала плечами.
– Все равно это глупо, – заметила она.
– Даже очень глупо, – согласился он.
– Ну и что ты намерен делать? – спросила Мирей.
– Девочка моя, а что я могу сделать? С одной стороны, человек с неограниченным количеством денег, а с другой – с неограниченным количеством долгов. Не может быть сомнений в том, кто одержит верх.
– Странные люди эти американцы, – задумчиво промолвила Мирей. – Ведь твоя жена тебя совсем не любит.
– Так как же нам теперь быть? – проговорил Дерек. Мирей вопросительно посмотрела на него. Он подошел к ней и взял ее за обе руки: – Ты останешься со