парламента, которые в те дни были очень скромными. Клементина не являлась наследницей и мало что могла добавить к семейному бюджету. В 1918 г. они были так стеснены в средствах, что, когда истек срок аренды на их лондонский дом на Экклестон-сквер, им пришлось переехать в дом тетушки Черчилля на Тентерден-стрит в конце Оксфорд-стрит. В конце того же года ситуация стала еще хуже, когда из Министерства сельского хозяйства пришло письмо, в котором Черчилля упрекали в том, что земли вокруг его поместья Лалленден в Суссексе не обрабатываются в полном объеме в то время, когда производство продуктов питания являлось гражданским долгом каждого британского землевладельца. Чиновник Морис Хэнки вспоминал, как в 1917 г. «прогуливался по прекрасному, но запущенному поместью» Черчилля во время вечернего чая. В своем ответе министерству Черчилль вынужден был признать, что не имеет финансовой возможности приобретать сельскохозяйственные машины, необходимые для обработки земли.
Хотя впоследствии занятие журналистикой обеспечивало ему значительный доход, в Первую мировую войну он писал сравнительно мало, и прошло несколько лет, прежде чем рассказ о ней, изложенный в книге «Мировой кризис», начал приносить какую-то прибыль. Серьезно подмочив репутацию в результате провала Галлипольской кампании, он также лишился возможности обращаться за помощью к богатым друзьям, которые время от времени поддерживали его в «годы пустынного одиночества» в период 1931–1939 гг. и однажды подарили ему на день рождения «Даймлер». Несмотря на всю свою гениальность в других вопросах, Черчилль был никудышным финансовым спекулянтом, в один день потерявшим во время биржевого краха 1929 г. сумму, равную в эквиваленте 2002 г. четверти миллиона фунтов.
Таким образом, Гитлеру и Черчиллю в равной мере были знакомы трудные времена, хотя здесь вряд ли уместны сравнения, поскольку у Гитлера не было друзей, способных подарить ему «Даймлер». Однако им обоим было присуще упорство и непоколебимая вера в свое предназначение, что бы кто о них ни говорил, и это в значительной степени обеспечило им поддержку сторонников, как только политическая ситуация изменилась. Сегодня мы считаем Гитлера и Черчилля сильными лидерами, но часто забываем о том, насколько людям в то время казался невероятным их приход к власти. Их обоих преследовали неудачи – Гитлера в 1920-х гг., а Черчилля в 1930-х. Так как же им за столь короткое время удалось встать во главе своих государств?
Создание национального мифа
Гитлер потратил время, проведенное в тюрьме Ландсберг, на написание книги, вернее, он диктовал ее своим последователям Рудольфу Гессу и Эмилю Морису, которые также отбывали тюремный срок за участие в Пивном путче. Читая книгу, складывается впечатление, что она надиктована человеком, меряющим шагами тесное пространство камеры и выплескивающим свое отчаяние в бессвязных злобных выкриках. «Моя борьба» ужасна во всех отношениях: искаженная, путаная смесь маниакального гипернационализма, извращенного дарвинизма и отвратительного