режиме герра Гитлера, потратила на армию, флот и воздушные силы, по крайней мере, в шесть раз больше, чем мы. Большая часть немецких финансов пущена на военный бюджет. Я восхищаюсь великим немецким народом, но перевооружение Германии, организованное и осуществляемое в том виде, как оно есть сейчас, должно казаться любому, кто обладает чувством меры, самым чрезвычайным и тревожным фактом на сегодняшний день[27].
Осознавая, что экспансионистская внешняя политика Гитлера должна в конце концов привести к войне, Черчилль снова и снова призывал Британию приступить к масштабной программе перевооружения. Его мало кто слушал. Какими только эпитетами его не награждали – «бретёр и милитарист», «дикий слон» или – в газете «Daily Express» за октябрь 1938 г. – «человеком, которому не дают покоя лавры [1-го герцога] Мальборо»[28]. В том же месяце правительство Чемберлена приняло решение не вступать в войну с Германией из-за планов Гитлера по разделу Чехословакии, что вызвало у большинства британцев бурный восторг. Совершенно очевидно, что на тот момент голос Черчилля выбивался из общего хора.
Только 15 марта 1939 г., после того как нацисты вошли на территорию оставшихся в составе Чехословакии земель и оккупировали их, до британского народа стало постепенно доходить, что Черчилль, возможно, был прав в отношении истинных намерений Гитлера. Люди осознали, как, используя нерешительность Англии и Франции, Германия постепенно заняла господствующее положение в Европе. Наконец, после примерно пяти лет предупреждений, все больше и больше людей начинало разделять убежденность Черчилля в необходимости создания могущественного союза, готового защищать общую свободу.
Таким образом, Гитлер и Черчилль приобрели сторонников благодаря идее о мироустройстве, которой они оставались верны, несмотря ни на что. Наличие подобной идеи – залог успеха настоящего лидера, особенно если он не отказывается от него в трудных ситуациях, как это делали Гитлер и Черчилль.
Лидеры дают людям общую цель, к которой они от всего сердца могут присоединиться. Управленцы не обладают такого рода направляющим образом. Как выразился Рональд Рейган: «Умение ухватить и удержать идею очень важно для успешного лидерства – не только на съемочной площадке, где я этому учился, но и во всех областях».
Конечно, образ миропорядка, созданный Гитлером, был невероятно зловещим, но в то время люди в Германии не воспринимали его таким. В то время как для нас его идеи кажутся отвратительными, многие немцы верили в то, что он действительно предлагает им сверкающий образ лучшего будущего. В основном он, конечно, определялся тем, против чего он [Гитлер] выступал, нежели что он отстаивал. А он выступал против социализма, большевизма, Версальского договора, либерализма, евреев, крупного бизнеса, демократии и старомодного аристократического консерватизма эпохи Вильгельма. В политике сформулировать свои «против» гораздо легче (и зачастую гораздо эффективней), чем «за»,