к лагерю, начинало темнеть. Ночью дождь не прекратился, и к обеду было ясно, что завтра машины за нами не поднимутся, дороги размыты, горная река у подножья поднялась и вышла из берегов, переправы нет, а на противоположном склоне сошёл грязевой сель и дороги теперь там вообще нет. Но самое неприятное было в том, что у нас закончилось продовольствие, и питьевая вода была на исходе. Задержаться ещё на неделю означало, что кушать мы будем редко и не то, что привыкли. А ещё у нас был боец с ранением, которого неплохо бы показать врачу.
Ребята приуныли, руководство нервничало, Вова паниковал. Одна я была спокойна и улыбалась. Потому что, я знала, мы с Добрым выживем. Всегда и везде.
Утром дождь продолжился, и над лагерем показался вертолет МЧС, с которого нам спустили продовольствие и воду, а также спасатели эвакуировали Бориса.
Вечером, когда стемнело, оглядевшись, я тихо вышла из палатки. Дождь стоял стеной, потоки воды лились с неба без остановки уже четвертый час. Надевать куртку было бессмысленно, я в любом случае вымокла через десять секунд. Выбрав направление, я побрела в сторону стрельбища, мимо поляны, где проходили тренировки по рукопашному бою. Фонарей там не было, да и дождь делал видимость нулевой. Упругие крупные капли нещадно хлестали меня со всех сторон, майка прилипла к телу, духота стояла невыносимая.
В голове мелькали образы из моего детства и юности, все мои мысли крутились вокруг моей невосполнимой потери. Я потеряла его. Если бы я была сильнее, выносливее, быстрее, умела бы драться и стрелять, может, я бы спасла его. Может быть, тогда бы всё удалось. Я много раз рисовала в своем воображении другой конец. Много разных других концов. Я даже не попрощалась с ним. И не собираюсь прощаться. Он всегда со мной. Он как внешнее невидимое покрытие моего сердца, ткань к ткани, защищает его и мою жизнь даже оттуда. Вот сейчас льёт дождь, а мне кажется, что это он со мной говорит. Гладит мою кожу своими красивыми пальцами и обнимает меня.
Я подняла голову вверх и подставила моё лицо под дождевой поток. Я почти физически почувствовала, как Дима касается меня губами. Я раскинула руки в стороны и рассмеялась. Зажмурившись, я ловила губами дождевые капли и чувствовала его во мне, я чувствовала жизнь. Адреналин бурлил по моим венам, давая мощную эмоцию. Я была живая. И тут грянул гром. Сверкнула молния. А я продолжала стоять, раскинув руки и смеясь, мысленно обнимая моего Доброго. Я выбираю жизнь.
Ночью дождь кончился.
Через два дня утром я сидела под кедром на голой земле чуть в стороне от лагеря. Прикурила сигарету из пачки, которую я предусмотрительно спрятала на самом дне рюкзака, и затянулась и выпустила дым тонкой струйкой. Потом достала из гимнастерки потрепанное фото.
– Вот видишь, Добрый, теперь мы и в войнушку поиграли. Круто было, да? Надеюсь, тебе тоже понравилось. Ещё у нас по плану восхождение на Эльбрус. Но вот точно не обещаю в ближайшие два года, подготовиться надо.
К обеду к нам на нижнюю точку поднялся первый ЗИЛ 131, в который загрузили парней,