спешила на свидания и лодочные прогулки, мамаши и няни с детьми расположились на скамейках в тенистых местах аллей, старики совершали медленный променад, радуясь установившемуся, наконец, теплу.
Мещерский и Тамара возвращались с репетиции. Как-то так получилось, что им оказалось по пути. За разговорами они и не заметили, как забрели сюда, в один из уютнейших уголков Москвы.
– Иван Гаврилович, мне не дает покоя ваша реплика. Насчет моего легкомыслия в образе Ларисы, – насмелилась вдруг затронуть волновавший ее вопрос Тамара.
– Она очень чувственна, эта Лариса, – после небольшой паузы заговорил Мещерский. – За холодной, пустой красотой мужики увиваться не станут. Но она не вульгарная кокетка. Здесь необходим тонкий баланс между истинной страстностью и целомудрием. Так, чтобы, не впадая в альковную пошлость, показать всю глубину, всю силу ее переживаний. Понимаете? Нет, вы стараетесь, я вижу. Но пока не получается…
– Не хватает мастерства?
Мещерский посмотрел на молодую актрису пристальным, изучающим взглядом, улыбнулся уголками губ, неожиданно спросил:
– А вы сами испытали в жизни что-нибудь подобное? Если вопрос кажется бестактным, можете не отвечать.
– Я отвечу, – просто сказала Тамара и лукаво улыбнулась: – Под вашим проницательным взглядом невозможно солгать, поэтому я как на духу. Но прежде хотелось бы уточнить – вы меня о безответной любви спрашиваете или вообще о любви?
– В том, что вы любили, я не сомневаюсь, – серьезно и слегка задумчиво ответил Мещерский. – Меня интересует: обманывали ли вас столь жестоко, как Ларису?
– Странно… Вы вновь уверяете меня, что Лариса – жертва. А я в это не верю.
– Почему?
– Если она поехала с любимым, выбрала его, а не Карандышева и была по-настоящему счастлива, то в чем же ее жертва?
– Но это счастье быстро закончилось…
– А оно, мне кажется, не бывает продолжительным, тем более на всю жизнь.
– Что-то вы загрустили, – улыбнулся Мещерский. – А что если нам зайти во-о-н в то заведение, поужинать? Как вы на это смотрите?
Тамара посмотрела на двухэтажное здание с вывеской «Ресторан», на которое указал Мещерский, потом в его серые глаза и, словно решившись на серьезный шаг, задорно, с вызовом спросила:
– А вы не боитесь слухов, которые могут пойти после этого?
– Если всего бояться, то не стоит жить.
– Мы с вами одной крови, Иван Гаврилович, – рассмеялась Тамара. – Живем по принципу «Умирать, так с музыкой!»
– Живем однова, Тамара Николаевна, всякий раз заново, – подхватил шутку режиссер.
* * *
В этот ранний час народу в ресторане было немного. Они расположились за столиком возле окна. Вертлявый официант с напомаженными бриллиантином волосами подскочил к ним с карточкой меню. Мещерский сделал заказ и попросил у Тамары разрешения закурить.
– Конечно, курите. Ведь на то и ресторан.
– А вы