можем вызвать самолет. И нас подберут. Где-нибудь на лесной опушке. Или в степи. Ведь подбирают же Советы своих, русских, то есть партизан.
– Если сможем сообщить, что задание выполнено, – за нами, возможно, и пришлют самолет. Но не раньше.
– А если убрать Кровавого Кобу не удастся?
– Тогда нужно убедить Скорцени, что это просто невозможно сделать. Но попробуй убедить в этом самого Скорцени.
– Вот видишь, я чувствовал, что знаю не все. Почему мы до сих пор не сообщили, что прибыли на явочную квартиру?
– На связь – через пять суток после приземления. Зачем засвечиваться? Запеленгуют. По мне, так вообще нечего в эфире распинаться.
– Таким было твое условие?
– Таким, – твердо ответил Кондаков.
– А почему ты перестал называть меня капитаном? Считаешь, что недостоин?
– Прошу прощения, господин капитан.
Вот уже вторые сутки они отсиживались на явочной квартире в небольшом подмосковном поселке. Хозяин ее, шестидесятилетний столяр-краснодеревщик, совершенно не удивился появлению гостей. Приняв пакет с деньгами, который предназначался ему в виде платы за постой и за службу, потом еще один, поменьше, на двухнедельное содержание своих «квартирантов», он иронично проворчал: «Ни черта они там толком не знают, что здесь почем на черном рынке. Ну да что с них…» И больше не встревал ни в какие разговоры-переговоры.
– «Господин капитан». Приятно звучит. Страшно подумать, что рано или поздно придется снять форму и опять стать обычным уркой. Не поверишь: иногда я действительно начинаю чувствовать себя офицером.
– Вернемся в Германию – и ты станешь им. Ведь и сейчас ты уже унтер-офицер.
– Я ведь уже сказал тебе, лагерь-майор: не вернусь я в Германию.
– Тогда почему до сих пор здесь, на явке?
– Ясное дело почему: нужно привыкнуть, осмотреться. Сегодня я целый час гулял по окраине Москвы. И весь час – в страхе: вот-вот остановят, проверят документы – и в подвал энкавэдэ. Под вышку. Под вечер шурану еще на часок. Пора подыскивать вдовушку, лет под тридцать. Ты-то к своим знакомцам по сталинскому гаражу когда двинешь?
– Завтра, утречком. Первый визит фронтовика. Разведка боем.
Под вечер Меринов действительно куда-то ушел. Как только за ним закрылась калитка, к майору наведался хозяин, который предпочитал целый день возиться в саду или отдыхать в довольно теплой капитальной пристройке.
– Чего тянешь, майор? – мрачно спросил он.
– Вы о чем это, Петр Степанович?
– Знаешь, о чем. Пристройка моя с хитрецой. Тары-бары ваши подслушиваю… иногда. Напарничек твой на вольную запросил. К тому же, по жаргончику сужу, из бывших зэков. Он или сразу сдаст нас обоих, или через два-три дня в милицию попадет и там расколется.
– Он должен уйти… Мы так договорились.
– Из нашего дела, майор, или кто ты там на самом деле, так просто не выходят. – Старик был мал ростом и тощ телом. Дистрофически запавшая грудь его почти ежеминутно издавала надрывный