Печатание мое идет премедленно: доселе отпечатан один только лист. В Воскресном чтении есть уже моя проповедь о Страшном Суде{68}.
Воскресение, 19 марта
По приглашении возлюбленного батюшки о. Ивана служил обедню в Никольской (или Ильинской) церкви{69} с о. Антонием. После обедни отпевали и хоронили усопшего брата Михаила. Мир душе его и вечная память! Верно, обед был с немалым утешением, потому что в архиве моем не значится, на сей день ни единой строки написанной в честь «Круга». Ночью давече видел письмо Преосвященного Иннокентия к батюшке о. Феофану. Памятны между прочим следующие слова: «Вам (о. Феофану) путь лежит в розах. Что ж касается до о. Антонина, то его путь лежит через терния. А именно, он назначается в Алеутскую миссию». Когда я, сетуя, рассказывал кому-то об этом известии, то в утешение мне говорили, «что ведь в Америке тоже есть много монастырей и еще более, чем в России. Есть также и Лавра».
Суббота, 25 марта
Все минувшие дни шли однообразно. Ходил в класс и писал «Круг». 22-го кончил об Иуде и начал об Иоанне. Вчера удалось написать только пять строк. 21-го во сне был в Далматове{70}, видел братца, одет был в светское платье, и притом дурно. Сегодня{71} был близко к о. Парфению, даже поднес ему три чашки чаю. Кроме того, ехал во Францию и переменил себе имя на какое-то жидовское, за что, по законам, следовало меня расстрелять 60-ю выстрелами. Однако ж, по предстательству посланника, выстрелы пущены были мимо меня. Служили обедню в академической церкви{72}. У о. ректора обедали. Погода немилосердно холодная. Ради сего и Владыка не служил у нас. О. Даниил гремел словесо…
Воскресение, 26 марта
Ходил на раннюю. В обед кончил последнюю из пассионных бесед. Теперь, кажется, уже весь «Круг» мой приведен к вожделенному концу. Думаю, что от радости учинил набег на михайловского калугера{73}. Впрочем, исторических известий на то не обретается.
Понедельник, 27 ч<исло>
Весь день этот безотдышно трудился над переписыванием вновь сочиненных дополнительных проповедей и опять крепко истомил руку. Когда-то кончу я свое дело и ублажу теперешнюю муку?..
Вторник, 28 <марта>
Спал тяжело и дурно, встал еще в большем неудовольствии. Пил чай кое-как, но вдруг все переменилось. О. Феофан пришел ко мне с письмом из Петербурга. Один из родственников его, медик, лечивший Преосвященного Иннокентия, получил поручение известить о. Феофана, что он назначен Св. Синодом в Рим к миссии, с жалованьем 1500 рублей серебром и что предварительно будет вызван в Петербург. В этом же письме по секрету писано было от имени Преосвященного Иннокентия, чтобы о. Феофан еще раз и решительнее поручился за качества той особы, которая изъявила желание быть в Афинах; потому что, прибавлено, от сей рекомендации будет зависеть ее назначение на избираемое ею место… Ну! Антонин! Итак, дело может выйти очень серьезное. И ты, действительно, можешь быть в Афинах!.. Ай! ай!
Четверток, 30 ч<исла>
Полетела желанная рекомендация!.. Будем