в лесу и бросили в повязках.
Вскоре дорогу перегородили деревянные ворота, и я нетерпеливо нажал на сигнал. Охрана скривила морду, рассмотрев меня за рулем, но ворота открылись. Привычные запахи, хруст гравия под колесами, шелест осин над головой – все это казалось таким обыденным раньше… а после – предательски-равнодушным. Сколько раз я возвращался домой, не думая, что это все меня однажды не встретит… Понятно, что родное логово от меня никогда не отказывалось – отказалась семья. Но теперь пришло время громко возразить.
Я свернул по аккуратной дороге и направился вверх к холму, на котором стоял дом отца. Уверен, ему уже доложили о моем явлении. Но ворот он не открыл. А я не стал делать вид, что мне это больно надо – бросил машину под забором и толкнул калитку.
Двор не изменился за эти пять лет. И я был рад увидеть его самого любимого обитателя – свою бабку Нинор. Она сидела на ступеньках вся в черных одеждах и напоминала ворону с курительной трубкой, затягивая двор привычным дымным туманом.
– Дарьяр, – прокряхтела мне, салютуя трубкой. Табак, судя по запаху, сменила на более мягкий. – Давно тебя не было…
С год, наверное. Я не любил бывать здесь. Встречи с отцом не заканчивались ничем хорошим. После смерти матери его характер не смягчился. А после гибели моего брата стал вообще невыносимым.
– Как ты? – присел я рядом.
– Как обычно, – улыбнулась мне Нинор, приводя в движение многочисленные линии на своем лице. Еще в детстве воображение складывало для меня эти линии в затейливые узоры. Теперь же за ними почти не видно было привычных черт – Нинор вся походила на исчерканный рисунок. – А вот ты необычный сегодня.
– Много работы, – отвернулся я.
– Ну да… – усмехнулась она. – Дождался свою рыжую ведьму?
Я же знал, что она все поймет.
– Дождался.
– Тебе только в радость. Да ты и светишься весь…
– Ты же говорила, к погибели, – скосил на нее глаза, усмехаясь.
– Это другим. Твоя не опасна для тебя. Стоило дождаться. Ты молодец.
– Кто бы тут еще так же думал…
– А тебя правда заботит, что он думает?
– Заботит.
– И снова я тобой горжусь – всегда признаешься себе в слабостях. Отец – твоя слабость. Но так быть не должно, Дар. Ты не виноват.
– Давай не будем, – нахмурился я.
– Будем. Ты пока не простишь себя, не двинешься с места. За своей ведьмой не успеешь. Она порхает искрой, а ты еле движешься. Ты поэтому и хватаешься за нее – в ней жизнь, которую ты у себя забрал.
– Я ее спасти хочу.
– Ты ее давно спас. Забирай себе уже…
– Она сбежала, – улыбался я.
– О, – протянула Нинор. – Отпустил? Ну пусть побегает.
– Тоже так думаю. Лишь бы не ободралась еще больше… Замуж она собирается.
Нинор сухо рассмеялась:
– Да не собиралась она. Она твоя. И знает об этом. А то все забавы ради… Скучно ей.
Мы помолчали, Нинор выдыхала клубы дыма в тишине. И хотелось ее спросить, как она вообще. Но не