места там, где они бы хотели быть, – заметил Саныч. – Но я рад, что тут.
Только внутри что-то будто стукнуло, вдох оцарапал гортань, когда на языке загорчил терпкий запах одуванчика… Тишина. Спокойствие поползло по венам, пульсируя непривычным знанием – у меня теперь есть место…
Тряхнув мокрыми волосами, я нахмурилась, и наваждение прошло.
– Саныч, я пойду, – поднялась, поводя плечами.
Эти царапины Дара покусывали кончики нервов, не давая забыть ни на один удар сердца о звере, что их оставил.
Друг остался у речки, а я зашлепала босыми ногами по вытоптанной в клевере тропинке. Усталости не было. Наоборот, чувствовала себя полной энергии, но будто взятой взаймы. И это невозможно злило.
Приют не был огорожен, стоял на поляне в лесу, и к нему вела гравийная дорога. Тропинка привела меня во внутренний двор. Я шмыгнула между старых яблонь в цвету, и дождь из лепестков осыпался мне на голову, будто меня и правда уже выдали замуж. Выбравшись на гравий, я принялась зло стряхивать цветы, когда почувствовала на себе взгляд.
Обернулась на здание, но в окнах было еще темно – не разобрать, кто там смотрит. Но что смотрели – абсолютно точно. И стоило взбежать по ступеням на крыльцо, я столкнулась с Серым лицом к лицу. Вернее, уперлась в его грудь. И подняла на мужчину глаза.
Яворский тоже не спал – прав был Саныч. И, видимо, тоже решил искупаться перед началом нового дня – от него пахло гелем для душа, а короткие темно-пепельные волосы блестели от влаги. Цепкий животный взгляд серых глаз прошелся по мне от макушки до босых ног и обратно, прежде чем он вздохнул устало:
– Не спала? – Хриплый голос не предвещал ничего хорошего.
– Нам надо поговорить. У меня проблемы.
Саныч зря старался. Да, запах медведя уже не такой резкий, но от оборотня не укрыть, что меня отодрал другой оборотень. Никак.
Глаза Серого сузились, брови съехались на переносице – он почувствовал.
– Как это произошло? – потребовал тихо.
– Мы тут будем это обсуждать?
– Я убью тебя быстрее, чем ты пройдешь мимо, – склонил он голову, а в голос продралось рычание.
– Значит, и сам не проживешь долго, – вздернула я нос. – Я не по доброй воле отдалась. Я жизнь спасала.
– В обмен на метки?! – прорычал он, схватил меня за шиворот футболки и потащил внутрь.
– Яворский, я – не твоя, – возражала, скользя мокрыми пятками по лакированному паркету. – А ну отпусти!
Кидаться на разъяренного оборотня – та еще затея. К счастью, Сергей продолжал тянуть меня за собой на вытянутой руке, не позволяя до себя дотянуться. Разве что едва не задушил, пока впихнул в мою комнату. Я влетела в подоконник – так он меня зашвырнул в двери – и развернулась, откидывая волосы с лица:
– Придурок.
– Рот прикрой, – хлопнул он дверью так, что пластиковое окно едва не выпало. – Объясняй!
– А вот теперь не буду! – сложила я руки на груди, ходившей ходуном. – Не надо так со мной себя вести! Если ты предпочитаешь, чтобы тебе с