о знаменитых, воспетых бардами рыцарях, которых нужда последних десятилетий превратила в голодранцев. Отец рассказывал, что и фон Вертинген принадлежал когда-то к видному роду. Представители его дослужились до министериалов империи, но со временем доходы с земель становились все меньше, а долги все росли.
Агнес взглянула на грязного, вшивого рыцаря на дряхлой кобыле и в тот же миг поняла, что ждать от него пощады не имело смысла.
– Хватайте девчонку! – приказал фон Вертинген скрипучим голосом. – Парня можете зарезать к чертям.
Лошади с ржанием двинулись на двух пленников и обступили их полукругом. Пьюк устремился на раззадоренных всадников и принялся с лаем носиться вокруг них. При этом песик старался держаться как можно дальше от громадного дога, который рвался с поводка и злобно рычал на таксу.
– Нет, ну вы видали? – Ганс фон Вертинген так расхохотался, что его мятый нагрудник начал тихо побрякивать. – Мелкая собачонка задирает мою Саскию! Шавка-то чокнутая, под стать хозяйке… Давай, Саския, проучи дворнягу!
Он отпустил поводок, и псина, словно черный демон, ринулась на Пьюка. Все случилось так быстро, что Агнес даже вскрикнуть не успела. Саския клацнула зубами и тряхнула таксу, точно мокрую тряпку. Мгновением позже Пьюк лежал с разорванным горлом у ног хозяйки. Он в последний раз хрипло пискнул, а затем обмяк маленьким комком шерсти.
– Ты… убийца! Проклятый изверг!
Агнес с криком подскочила к еще хохочущему рыцарю и облаченной в перчатку рукой ударила его по ноге. Фон Вертинген пнул ее так, что Агнес поскользнулась и ударилась затылком о камень. Боль пронзила все тело, в глазах на мгновение потемнело.
– Безмозглая баба! – проворчал фон Вертинген. – Льет слезы из-за какой-то псинки… Скажи лучше, куда девался твой сокол, за него немало деньжат можно выручить. Отвечай, пока я…
– Ни с места, подонок!
Ослепленная болью, Агнес не сразу осознала, что голос действительно принадлежал Матису. Она со стоном поднялась с земли и взглянула на кузнеца. Тот стоял возле аркебузы, в правой руке у него горел фитиль. Матис держал его всего в паре сантиметров от пороха на подложке. Самопал по-прежнему покоился на каменной глыбе, направленный дулом в сторону четверых мужчин.
– Даю вам времени, чтобы убраться, ровно столько, пока не догорит фитиль, – грозно произнес Матис. Голос у него дрожал, но смотрел юноша прямо на фон Вертингена. – В противном случае ваши смердячие трупы даже мать родная не узнает.
На несколько секунд над поляной воцарилась такая тишина, что слышно было лишь потрескивание фитиля. Затем фон Вертинген снова разразился хохотом:
– Щуплый, безмозглый крестьянин вздумал угрожать мне самопалом! – Он утер слезы. – Смотри, пальцы не обожги, парень… Чем же ты зарядил эту штуку? Желудями?
– Свинцовой пулей весом в шесть унций и добрым фунтом чистейшего зернистого