делать со мной деньги.
– Да. И деньги тоже! И знаете, почему? Ваш успех нас едва не погубил. Может быть, сейчас это звучит глупо, но нам пришлось одновременно вносить налоговые предоплаты и доплаты! А ведь там не знают пощады. Эта участь, кстати, вас тоже коснется.
– Я австриец.
– Это вам не поможет. Вам понадобятся деньги!
– Я буду делать что-нибудь другое. Что-нибудь, наверняка не связанное с письмом.
– О, боже, вы опять за свое!
– Нет. Я с этим покончил. Окончательно. Дюдль-дидум. Вот, опять вы что-то пропустили. В вашей эрзац-жизни.
Сюзанна сунула телефон в сумку. Лучше всего было бы сейчас уйти, но, во-первых, она была выносливая, а во-вторых, к сожалению, это соответствовало правде: ей в самом деле нужен был бестселлер, чтобы оздоровить издательство «С. Бекман». А единственным популярным автором в ее конюшне был как раз Альфред Фирнайс. Как нарочно, поэт. Хоть плачь.
– Альфред. То, что произошло с нами обоими, было чудом. Вы это знаете. Это практически невозможно – продать томик стихов тиражом больше пятисот экземпляров. А у вас две книги, и каждой продано больше чем по сто пятьдесят тысяч, а с мягкой обложкой и с переводами вообще почти полмиллиона. Господин Фирнайс! Это подарок небес! Чудо! Не разбрасывайтесь этим!
– Чудо нельзя повторить.
– Вы его уже повторили. И я убеждена, что это удастся еще раз.
– Я нет.
– Вы не хотите попытаться?
– Это, черт возьми, жестко – после успеха проглотить неудачу.
– Неужели вы так трусите?
Фред пил, курил и раздумывал. Сюзанна почуяла, что теперь он стал несколько податливее, и насела:
– Фред, от чего вы убегаете?
Фред ничего не ответил.
– Вы вообще что-нибудь пишете?
– Конечно, – сказал Фред. – Но это все мусор.
– Это вы уже говорили. Возможно, это не так. Покажите мне.
– Да уж я и сам как-нибудь могу судить. Знаете, с моими хорошими стихами так и было, вы знали больше, чем я. Вы распахнули двери, за которыми открылись пространства, о которых я сам не догадывался. Но двери закрылись. Или пространства исчезли…
– Напишите об этом!
– Нет.
– А что вы, собственно, делаете целыми днями?
– То да се. Честно говоря, немного.
– У вас даже телевизора нет.
– Я его подарил. Однажды наткнулся на рекламу, там показывали корову на зеленом лугу, на таком чудесном австрийском альпийском лугу, и у меня зашлось сердце. А после этого показали упакованный кусок мяса. И закадровый голос произнес: «Холодный расчет. Говяжье филе, теперь по 12,99». Тут я не выдержал и заплакал.
– Раньше бы вы сделали из этого стихотворение.
– У вас тоже холодный расчет.
– А вы, значит, разревелись как девочка, а потом отдали кому-то свой телевизор?!
– Да. С тех пор я ем только вегетарианскую пиццу и эти китайские креветочные блюда.
А он, к сожалению, и впрямь свихнулся, подумала Сюзанна.
– Знаете что? А не совершить ли вам паломничество