священник не сумеет отпустить вину, если душа полна ею до краев.
Именно поэтому Шут пришел в храм глубокой ночью, когда спала даже старая настоятельница, известная своей бессонницей. Он не хотел ничего говорить ни ей, ни любому другому монаху, но, стоя перед ликом божественной Троицы, с удивлением почувствовал то, на что не обращал внимания в детстве. В храме обитала Сила. Особая, ничуть не похожая на магию Ваэльи или колдовство Кайзы. Шут не знал, можно ли ее как-то использовать, но у него и не было такого намерения. Его просто завораживал этот поток чистой гармонии, исходящей от божественных ликов, он словно бы и самого Шута делал чище.
«Матушка… Небесная защитница… – мысли его были сбивчивы, как у влюбленного подростка на первом свидании. – Прошу тебя, помоги! Не оставь меня одного, не оставь меня во мраке…»
Много лет назад в его голову вбивали сотни молитв и песнопений, но Шут никогда не считал их лучшим способом общаться с богами. В своих мыслях он редко обращался за помощью, полагая, что Небесный Отец и сам знает, когда нужна его защита, а Матери известны все желания Шута. И незачем тревожить их понапрасну. Но иногда, в самые трудные мгновения, он все же взывал о милосердии…
Где-то далеко в глубине храма скрипнула тяжелая дверь.
Шут вздохнул и отошел от алтаря. Ему не хотелось ни с кем встречаться. Оставив свечу на высоком короде, он незаметно канул в темную арку галереи, окружающей главную молельную залу. Все храмы чем-то похожи меж собой… И каким бы невеселым ни было детство Шута, а запах лампад и гулкие коридоры с неизменными фресками все равно оставались для него родными. В любом храме он чувствовал себя уверенно и мог бы с закрытыми глазами найти и кабинет настоятеля, и колокольную башню, и, уж конечно, кухню. Почти на ощупь Шут пробрался к выходу – не главному, а для самих монахов – и оттуда через внутренний храмовый двор выскользнул на одну из улочек города.
В этот глубокий ночной час Шут казался бесплотной тенью, призраком. Он шел, обходя фонари, укрываясь в самых темных проулках. Непонятное чувство тревоги глухо стучало в висках: «Будь осторожен, будь осторожен…» Шут и сам не знал, откуда оно взялось, но предпочитал не проверять. Чутье еще ни разу его не обмануло.
Шел он во дворец. Беседа с богами, увы, не обернулась чудом: Шут по-прежнему не имел ни малейшего представления, как жить дальше и что делать. Но больше ему некуда было возвращаться.
Солнечный Чертог давно стал для него домом.
Впрочем…
Он внезапно сбился с шага. Следом за мыслью о доме пришла другая, и Шут даже удивился, как она не посетила его раньше.
Храм. Маленькая община при королевском дворце. Мать настоятельница очень хорошо знала господина Патрика. Она не отказала бы ему в приюте. Эта женщина всегда говорила, мол, побойся богов, мальчик, разве можно так жить! А теперь у него достаточно поводов, чтобы укрыть за раскаянием нужду оставаться рядом с королем. Конечно, это вызовет большие толки среди обитателей Чертога, да и всего Внутреннего Города… Вот только разве